Не оставалось иного выхода, только как сжечь несчастного и он был ещё жив, когда огонь пожирал его останки.
От услышанного, мои пирожки едва не попросились обратно. Мне стало так плохо от мысли, чем именно меня угощала безумная бабка. По коже пошли мурашки и в лёгких резко закончился воздух.
В эту самую минуту, повозка остановилась, и Пиш предложил немного размять ноги, прогуляться и подышать свежим воздухом.
Он галантно подставил свой локоть и повёл в направлении одного из старых склепов.
Земля была мягкой, даже чересчур, на мой взгляд, трава была высокой, почти по колено, а ещё была какой-то чрезмерно зелёной и подозрительно свежей. Я коснулась кончика и тут же отдёрнула руку, увидев как на ладони, прямо через ткань перчатки, наливается красным - небольшой порез.
— Послушайте, Пиш, а куда вы меня ведёте?
Острожиц не стал отвечать, переступая, в эту самую минуту, через торчащий из земли покосившийся крест — он упрямо вёл меня к древней каменной постройке, зияющей впереди своим отвратительным чёрным провалом.
— Господин Острожиц, Пиш, отпустите меня! — буквально взмолилась я, а по спине предательски пробежал неприятный холодок.
— Сейчас, сейчас, моя леди, мы почти пришли, — ответил он, продолжая тащить меня за руку вперёд.
— Отпустите меня! Вы делаете мне больно! — вскрикнула я, и принялась упираться ногами о землю, но тогда Пиш просто перехватил мою руку своей и насильно потянул вперёд, волоча ногами по рыхлой земле.
— Помогите, — закричала я жандармам, но те только отводили взгляды и делали вид, что внезапно оглохли.
И я закричала изо всех сил, так громко, как только могла.
Пиш продолжал меня тянуть вперёд и только лишь цикнул, что если не заткнусь, то здесь будет не протолкнуться от мертвецов. Сожрут всех!
— Ну и пусть сожрут! По крайней мере увижу, как рвут на части вашу холёную и самодовольную морду.
Видимо Пиш хотел что-то добавить, но закашлялся, а я, пользуясь моментом, больно пнула его под коленку.
Он вскрикнул, отпустил руку и я оттолкнула его, заметив сверкнувший тусклым светом в руке нож, после чего рванула прочь в темноту коридора, не замечая, как по мере того, как я удаляюсь, в темноте, за мной зажигаются - мертвенно бледным светом - глазницы черепов.
— Стой, дура, — заорал он мне вслед, но я уже не слушала. Я бежала в темноту, подальше от этого опасного человека. Позади себя, я слышала тяжёлые шаги. Мне чудилось, что он идёт за мной, преследует меня. Чудилось, что он везде в этой вездесущей темноте.
Что-то упало в этой темноте и с громким скрежетом покатилось по полу, но мне некогда было оглядываться, страх гнал меня всё дальше вперёд по коридору.
Во тьме я не вписалась в поворот, что буквально спасло меня от гибели. Ударившись, я оступилась и едва не рухнула в лестничный проём.
Даже представить боюсь, какая там высота, но что-то просвистевшее совсем рядом со мной и ухнувшее вниз, так и не издало ни единого звука.
Я замерла и прислушалась.
Позади меня, в темноте, кто-то шлёпал босыми ногами по полу, и я уже догадывалась, кто там идёт за мной.
Опустившись на корточки, я руками ощупала край проёма и наткнулась на уходящие вниз и вверх ступеньки.
Вниз определённо было идти нельзя, а вот лестница вверх ещё могла подарить мне шанс, тем более, что зомби будет сложнее подняться по лестнице следом за мной.
И тут, я ощутила направленный в спину пронзительный взгляд. От него закружилась голова, а ноги стали ватными и холодными, словно вмиг лишилось последней капельки крови.
На меня накатило такое сильное ощущение голода, что я едва сдержалась, чтобы не впиться зубами в свою же собственную руку.