С такого расстояния — рассмотреть подробности — было сложно, но по угловатым очертаниям, это средство передвижения, действительно напоминало карету.
Я хотела рассмотреть стену, но тут, меня постигла неудача, так как туман, скрывающий её от моих глаз, так никуда и не рассеялся. Зато я могла видеть, как из этого тумана торчат тёмные остроконечные шпили, а там, где заканчивается воображаемая дорога, видны сложенные массивы башен.
Ещё какое-то время я продолжала напрягать зрение, пытаясь разглядеть стену, или ещё какие подробности, скрытые в тумане, но ничего у меня так и не вышло.
От того места, где я пересекла реку, до одинокой сосны было значительное расстояние, и мне, с большим трудом, верилось, что этой ночью я смогла его преодолеть, постоянно поскальзываясь на сыпучем склоне под дружный аккомпанемент, неустанно следующей за мной, группы дохлой поддержки имени Зины Зябликовой.
Мне даже справедливо показалось, что я умудрилась собрать всех мертвецов из окрестного леса, и удивительно, что как раз сейчас под деревом не наблюдается ни одного из них.
Предательски забурчал желудок, требуя наполнить его едой и водой. Я с сомнением окинула взглядом водную гладь, вспоминая, как этой ночью, полуразвалившиеся мертвецы брели по ней, но жажда была сильнее омерзения.
К тому же, очень болела укушенная нога — она сильно посинела и распухла за ночь. Да и вообще, я представляла собой откровенно жалкое зрелище: грязные свисающие патлы, вместо аккуратных локонов волос, порванная и вымазанная глиной юбка, топик, окрасившийся разводами из земли и крови, да чёрные от грязи руки.
Я тут же потерла ладони друг о друга, потом о кору дерева, но грязь будто намертво въелась в кожу и не собиралась оттираться
Аккуратно, стараясь не напрягать больную ногу, спустилась с дерева. Кто бы только знал, каких трудов мне это стоило!
Хватаясь за ветки, каждую минуту, корила себя за лишние килограммы, за лень, за нежелание заниматься фитнесом, а также за излишнюю любовь к мучному и сладкому.
Объективно говоря, мне не на что было жаловаться — фигурка у меня хорошая, пусть и ширококостная, грудь — твёрдая двоечка, жирок по бокам не свисает, как у Ленки, разве что попка слегка полновата, но почему-то именно эта часть моего тела, всегда привлекала к себе больше всего мужских взглядов.
— Да и не только мужских, — произнесла я это вслух специально, чтобы поднять себе самооценку, и тут же злорадно хихикнула.
Вот, с мыслями о том, что это убойное оружие стоило держать в более упругом состоянии, я и спустилась с дерева на каменистую мёртвую почву.
Странно и необычно, что дерево умудрилось расти в таком месте, да ещё вымахать настолько высоким.
Спустившись к воде, поначалу отпрянула, решив, что на меня оттуда смотрит утопленница, но после того, как изображение повторило все мои жесты, даже неприличные, поняла — это на самом деле я, только выгляжу не лучшим образом.
— Да-а-а, Зябликова, — протянула я, разглядывая в стоячей воде своё отражение, — ты докатилась — утопленница и та выглядит лучше чем ты: грязь на одутловатом лице, опухшие глаза, словно они на выкате, патлы эти, одним словом дреды на зависть, да ещё нездоровая бледность кожи... не удивительно, что зомби прекратили тебя преследовать — своих они не едят!
Вода в реке была ледяная настолько, что сводило пальцы, но пить мне хотелось сильнее, словно я не пила воды уже много-много дней. От холодной воды заныли зубы и обожгло горло, но я стерпела, делая маленькие глоточки воды из ладоней.
И тут, моё внимание было привлечено неясной, но достаточно быстро передвигающейся в воде тенью.
Взвизгнув, как противопожарная сирена, я упала на задницу и поползла прочь на спине от воды, из которой уже поднималась отвратительная, синюшная голова утопленницы, что есть сил, отталкиваясь от раскисшей земли руками и ногами.
Уродливое лицо утопленницы исказилось в жуткой гримасе, словно она смеялась, и тогда я подскочила и понеслась прочь, оглашая окрестности диким криком и пугая окрестное вороньё.