Запалка. Нехай будет пять.
Казимир. А дальше? А дальше что?
Микола. Говори, что дальше, Зямка!
Зямка (растерянно). Дальше?.. А дальше так… Переходим мы, значит, границу… Из пушек палят… Из винтовок палят… Музыка марш играет…. Нас по рукам расхватали и ну — качать. Качают и — ура. Ура. Ура… сам товарищ Ленин расцеловался с нами… Чего смеетесь? С вами, может быть, он не станет, а со мной, наверное, поцелуется.
Микола. Сказал! Да быть этого не может…
Казимир. А почему не может? Такому человеку, как Ленин, каждый боец, как брат родной.
Запалка. Будет, ребята… чего шумите… Ты, Зямка, вот чего мне объясни: расцеловался ты с товарищем Лениным, а дальше что?
Зямка. А дальше командир приказ отдает: зачислить всех на довольствие и выдать обмундирование… А Зямку Копача послать в разведку — вот как оно дальше будет.
Запалка. У Зямки, что ни спросишь, — у него ответ готовый… А теперь вот что ты мне скажи: до Москвы далеко отсюда?
Зямка. Какое там далеко! Как отсюда выехал, прямо на Молодечно езжай, там пересадка, а оттуда — прямым поездом на Москву. Рукой подать… Только вот как отсюда выехать, это я тебе уж не скажу!
Все смеются.
3апалка. Хватит, ребята… Подымайте роту!
Зямка, Казимир, Микола будят спящих. Зямка щекочет соломинкой голую пятку спящего красноармейца; тот спросонья отбрыкивается.
Микола (поет над ухом второго товарища). Христос воскресе из мертвых, смертью смерть поправ…
Зямка (будит третьего). Федька! Пожар!
Федор (вскакивая на нарах). Что? Горит? Где горит?
Запалка. Дворец твой панский сгорел, Федька! Нищий ты теперь.
Федор (приходит в себя). Вот черти!.. я спросонок тпупшея, а у меня и гореть нечему.
Голос тюремного надзирателя сквозь «волчок»: «Не шуметь».
Запалка. Все встали?
Зямка. Все, товарищ Адам! (Идет к «волчку».)
Запалка. Зямка, посмотри. В шеренгу стройсь! (Выстраиваются.) На первый, второй рассчитайсь!
Красноармейцы. Первый, второй… Первый… второй… Первый… второй…
Запалка. Первые номера, шаг вперед.
Красноармейцы перестраиваются.
А теперь, товарищи, давайте кровь маленько разогреем… залежались. А красноармеец должен здоровье свое соблюдать на страх мировой буржуазии… Слушать команду! Вдыхай полной грудью!.. Руки на бедра… Опускайся… подымайся… ать-два-три-четыре… Микола, не запаздывай… ать-два-три-четыре… Микола, что я тебе говорю?.. ать-два-три-четыре… Отставить! Микола, два шага вперед.
Микола выходит.
Ты чего мне весь строй гадишь?
Микола. Освободи, товарищ Запалка… Я-то всей душой… а вот ноги мешают… здоровы больно они… как с ними управишься?! Мне десяти лет еще не было, а отцовские сапоги не лезли…
Запалка. Да… ножки у тебя… действительно… в мировом масштабе. Вольно!
Микола. Я про то и говорю… горе мое. Ума не приложу, с чего они у меня такие…
Запалка. Босиком много бегал… на воздухе-то они, знаешь, быстро растут.
Все смеются.
Микола. Тебе смех — а я из-за них, проклятых, холостым остался.
Федор. Это как же?
Микола. А вот так же…
Все. Расскажи.
Микола. Женихался я с одной… дело было за год до того, как в Красную армию добровольцем пошел… барышня деликатная, из образованных… Целые романы могла наизусть говорить. Ну, слюбились мы… Я, значит, целый день работаю, она тоже, а но вечерам гулять ходим.
Зямка. И ты ей на ноги наступил?..
Микола. Вот и не угадал. Я, бывало, как лебедь плыву, тихохонько так ступаю, с оглядкой. Ногами-то норовлю в сторонку, в сторонку…
Казимир. Вот тоже рассказчик! Тянет кота за хвост. Чем дело-то кончилось?
Микола. А. тем кончилось, что маху я дал. Днем с ней пошел гулять. Ну, она ноги-то мои и разглядела… Грустно так, помню, все смотрела на них, а потом сбежала. На утро — письмо мне. Храню его. Вот оно. (Достает.) «Уважаемый, — пишет, — Микола Афанасьевич! Хотя, — пишет, человек вы вполне серьезный: не пьете, не курите, в карты не балуетесь, как другие прочие, и хотя, — пишет, волос у вас кудрявый и лицо чистое…»
Казимир (перебивая). Не сказал бы…
Микола. Я тогда завивался. «И мужчина вы из себя представительный, но только что ноги у вас совсем непропорциональные». И подпись: «С болью в сердце — Лизавета»… Э, да что вспоминать!..
Стук в стенку; все припадают к стенке, вслушиваются.
Казимир. Опять стучит…
Запалка. Каждый день… видно, сказать что-то хочет, а мы, как глухие.
Казимир. Я слышал от товарища, как переговариваются в тюрьме.. Дайте мел. Глядите! (Пишет на стене.) А, Б, В, Г, Д, Е, Ж, 3, И, К… и так далее — весь алфавит. 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10. Под каждой буквой число пишем. Вот я хочу простучать — кто вы. Стучу десять раз, потом делаю перерыв, лотом опять стучу восемнадцать раз. (Стучит.)
Все подходят к стене, вслушиваются, пытаются разобрать ответный стук, но — разочарованные — забираются на нары. Один Зямка продолжает стучать. Тишина.
Запалка. Хватит, Зямка. Ничего ведь не выходит…
Зямка. Ничего не значит. Пусть услышим, что рядом товарищи… Веселее на душе станет… Почувствует, что мы все вместе.
Казимир. А вы ночью шаги слышали? Верно, опять на расстрел… Третью ночь не сплю… С тех пор, как командира к смертникам перевели, не могу спать…
Микола. Каждую ночь оттуда выводят… расстреливают в лесу…
Запалка. Будет… (Миколе.) Хватит… А ты, Зямка, к двери…
Зямка. Я слушать хочу.
Запалка. Посмотри!
Зямка. Тихо…
Запaлка. Командира спасти нужно… ночью его расстреляют… мне дали знать…
Зямка. Нет… нет. Обменяют его.
3апалка. Надо дать знать нашим на волю…
Зямка. Ш-ш-ш!..
Слышны шаги в коридоре, все смолкают и прислушиваются.
Казимир. Слышите?.. Это, что ж, на расстрел?
Микола. Нет, это так… На расстрел они ночью водят.
Федор. Каждую ночь!
Напалка. Да, скоро, видно, и наш черед…
Микола. С нашими бы связаться… Дать бы им весточку… Небось, вызволят, тогда поменяют на ихних…
Запалка. Придумал ловко, а вот как с ними связаться? Командир-то адреса знает, да к командиру не подойти, не то что заговорить с ним. Видали его на прогулке? Спереди — легионер, сзади — легионер, поди, сунься.
Федор. Но как? Как?
Пауза.
Зямка (неожиданно). Я придумал, как взять адреса у командира..
Запалка. А ну, как? Последите за дверью.