— А я вас ищу!
— Жером, какими судьбами?
— Меня перевели в Краков. Главный сказал, что имея такие знакомства, мне не будет здесь преград. И он был прав! Меня с удовольствием принимают повсюду. Как человека, который видел живого Орлова! Ты всем страшно интересен, капитан. И они надеются что я тебя приведу.
— Нет уж. Утолять досужие любопытство бездельников — это удел прессы, так что неси свой крест с достоинством.
— Павел! Может быть, ты со мной завтра сходишь к Рейтернам? А то, если не предъявить хоть кого ни будь с «Облома» — побьют.
— Это же не плохо — буркнул Паша — откажут о дома.
— Если бы — вздохнул Жером. — но я готов вынести все безропотно, если вы возьмете меня в свой следующий поход.
— Какой поход, Жером? Берг — почти женатый человек. Посмотри на Пашу, минут через десять он убежит в Курск пешком. А на меня с прищуром смотрит граф Бенкендорф. Так что оставь надежды!
— Орлов! Я уже тебя успел изучить. — засмеялся Монтеньи — это для тебя прекрасный повод еще что ни будь устроить. Так и знай, я в деле.
Я открыл рот, чтоб ответить, но тут, сквозь расступившуюся толпу, к нам подошла Марина Минина. Вся такая …воздушная.
— Вы здесь! — сказала она — пойдемте, я вас кое с кем познакомлю. — и взяла нас с Пашей под руки, кивнув Жерому. И повела в танцевальный зал. Я захлопнул рот.
— Маринка, ты обворожительна! — сказал Паша.
— Учись, Орлов! Паша, спасибо.
— Марин, тебе комплиментов не хватает?
— Ну кто тебя, Саш, воспитывал? Ко мне год назад сватался боварский принц. Вот где политес! Он вообще говорил одни комплименты.
— Но я то — Орлов. Да и оставь иллюзии, Марин. Принц — это всего лишь самец принцессы.
— Все знают, что Орлов хороший — вступился Паша, — ты, Марин, просто еще не разглядела.
— Ну не знаю. Хотя ты конечно прав Паш, есть в нем нечто …эдакое.
— Спасибо, Марин, — ответил я ей — я очень боялся, что после твоей характеристики будет ничего не понятно.
Мы подошли к стайке девушек. Хотя, этот цветник красавиц называть так просто глупо. Но это сработал эффект группы молодых и привлекательных женщин. Когда у тебя, от взгляда на них, возникает общее ощущение чего то прекрасного, глазастого, улыбчивого и офигенного. Выделяя девиц по одной, ты уже видишь подробности, и они часто портят общее впечатление. А сейчас я увидел, и свою бывшую любовь Штауб. И Грибову под руку с Бергом. И роскошную блондинку с родинкой на щеке. И симпатичную, но мощную, девушку ростом выше меня. И Зою Маржиевскую, сделавшую холодное и недовольное лицо.
Берг, между тем, хлопнув нам с Неверовым о ладони своей. И приступил к представлению нас друг другу. Блондинка оказалась Валентиной Ланской. А вот мощная симпатяга — тадам! — Магдой фон Лобковиц!
— Магда! — сказал я — Пару недель назад я договаривался с вашим отцом вместе поохотится. Я надеюсь, он не обиделся, что неотложные дела мне помешали?
Но тут её от меня заслонил Паша.
— Магда! Счастлив познакомиться! Не обращайте на Орлова внимания. Мне, простому дворянину, и то приходится с ним трудно, а уж такой прекрасной и знатной девушке как вы, и вовсе не стоит с ним разговаривать.
В плечо мне уткнулась Минина и захихикала. Потом оттащила меня от Паши с Магдой.
— Орлов! Не лезь, вдруг Неверов нашел свое счастье?
— Значит, подрабатываем сводней, графиня?
— Государь Император Александр Алексеевич! Вдовствующая Императрица Ольга! — раздалось от входа.
Потихоньку набившаяся в бальный зал публика расступилась, склонившись в поклоне, и в зал ступил монарх, под руку с матерью. Мы с Маринкой оказались в первом ряду. Проходя мимо, государь нам подмигнул, а его мать мило улыбнулась.
Места для царя с матерью — на возвышении, чуть в стороне от сцены на которой уже оказывается сидел оркестр. Монарх благосклонно кивнул, и сказал:
— Без чинов, господа, сегодня мы просто отдыхаем, поэтому — давайте танцевать!
Заиграл вальс. Ха! Штраус! Император взял хозяйку дома под руку, и вывел в круг. Маринка на ухо шепнула, что каждый год государь танцует первый танец с мамой. Аты, Орлов, первый танец танцуешь со мной! Понял? Ну а что? У девчонки праздник. Склонился в поклоне, и, взяв её кончики пальцев, положил руку на её гибкую талию. Мы закружили по залу. Она вся светилась и лучилась неземным светом, и я всеми ногами заталкивал своего внутреннего циника поглубже с его комментариями, про андрея балконского недоделанного, и прочие…И, где то к середине вальса, весьма преуспел, искренне кайфуя и от обстановки, и от головокружительной красавицы в моих объятиях, и от прекрасного Штрауса, который появился здесь на десяток лет раньше. Когда музыка стихла, я взял так и не отпущенную мной ладонь и поцеловал.