— Из нас троих писать умеешь только ты, Леш. А уж докладные…
— В честь чего пьем?!
— Паша дом купил. Ему нужен повод задержать Магду в Кракове. Новоселье маркиза Неверова! Ну какая девушка устоит?
— Сань! Кончай!
— А что такое, Паш? Леха новоселье зажал. Больше того, ты был у него дома? И я не был. И ты думаешь, он здесь работает? Он ждет, когда Ленка вернётся домой, что б утащить её в театр! Ах в оперу, что там дают? Мефистофель?
— Какой же ты циник, Орлов! Я собрался пригласить вас на суарэ, в честь нашего обручения. Чтоб, как ты, Орлов, говоришь, два раза не вставать. Но, может ты и прав, Саш. Нужно нам ко мне поехать и посидеть. А то женюсь…
— Бгггг… Леша! Если боишься быть просто женатым, то еще до свадьбы заведи себе кого ни будь на стороне. Тогда будешь не только женат, но и счастлив!
— Нужно будет в салонах этот анекдот рассказать. Дамам понравится.
— Фи, Берг. Это мелко. Тем более что вы, оба — позорно бежали и сдались в плен, едва протрубил охотничий рог. А я — не сдамся. Буду неуловимый мститель. За вас, парни. За вашу безвременную погибель.
Потом Берг припахал Пашу чертить схемы и диаграммы. Давай, штурман, учись пользоваться линейкой и циркулем. Ах умеешь? Ну и не задерживайся, вычерчивай. Из нас троих, Леха больше всего походит на родовитого аристократа, преисполненного чувства собственной важности, и наделенного правом повелеветь.
Он налил себе кофе и принялся просвещать меня, про вчерашний бал. Что бал Мининых — это, оказывается, статусное мероприятие, куда допущен далеко не весь высший свет. Ибо присутствуют император с матерью, и прочие крутые перцы. В частности, Валечку Ланскую туда никогда бы не пригласили, если б она не сидела за одной партой с Маринкой. Княжна Пожарская — правнучка князя Пожарского. Есть брат, на четыре года младше. И глава Магического Департамента, и заодно шеф Преображенского Полка — князь Эстерхази. Он внучатый племянник князя Пожарского. Тоесть родственник Елизаветы Пожарской. Которой ты, Орлов, вчера грубо отказал. Так что не удивляйся, если Эстерхази предъявит тебе претензии.
Я закурил, и рассказал парням, что имел беседу с этим придурком еще до знакомства с его родственницей. И он, кажется, понял, что на меня где сядешь там и слезешь.
— Саня! — вышел из себя Берг — ну как ты так умудряешься? Не лезь в конфликты!
— Да как?!
— Дыши глубже! Отвлекись! Думай о чем ни будь бессмысленном и никчемном.
— Гениально! Я буду думать о тебе, Берг!
— Спасибо, Орлов!
— Это тебе спасибо.
В остальном бал прошел весьма позитивно. Император доволен. Дуров пытался еще танцевать с Мининой, но обломался. Она больше не плясала. Твой отец, Саня, на пару с Эссеном, говорят, в карты ободрали как липку Апраксина.
— Ты, Леха, не заметил главного! Павел, наш, Андреевич, запал на Магду!
— Я, Саша, все заметил, но слышал слово деликатность!
— Да ладно вам, парни! И что? Магда, она такая…
— Ни слова больше, Паш! Женщины, они сплошь состоят из мест, названых неприличными словами.
— Слушай, Паш. Давай Орлова убьем? Свалим на Эстерхази…
Тут появился дворецкий, и доложил:
— В ресторан приехала Елена Игоревна. Вы просили доложить, Алексей Оттович! Заказали миндальное пирожное, и кофе.
Грибова приехала не одна. Да и понятно, приличия…С ней приехала Магда фон Лобковиц. Какая неожиданность!
Усевшись между Пашей и Грибовой, пил кофе и, не сдержавшись, несколько раз хихикнул. В этой реальности дамы жгут! Получил осуждающий взгляд от Ленки.
— Ты, Саша, совершенно бессердечный! Как ты не понимаешь! Что может быть лучше, чем влюбиться?
— Да почти все!
От развития тезиса меня отвлек курьер. С запиской от Его Сиятельства графа Бенкендорфа. Он в крайне вежливых выражениях, просил посетить его. Сегодня, до семи вечера, во дворце. Написал ответ, что буду стремиться успеть к семи. Извинился пред ребятами, и пошел собираться. Мысленно гадая, что это? В смысле как одеваться? В узилище? Или на награждение? Оделся в повседневное. Но попросил Игнатия держать на готове одежду попроще. Если чо, доставить в тюрьму.
В огромном дворцовом кабинете граф Бенкендорф совершенно теряется из виду. Хотя, может на это и расчет. Тем не менее, он встретил меня у двери, поздоровался за руку, и проводил к столику в углу. В тюрьму меня не потащат, понял я.
— Саша! — начал Бенкендорф. — я должен перед тобой извиниться.
— В чем? — я искренне офигел.
— Хотя бы в том, что у нас не сложились отношения! Мне нужно было с тобой давно поговорить.
— Александр Христофорович. Я решительно не понимаю, в чем вы провинились. Потому что ваши действия направлены в интересах Монархии и Державы. И не мне хоть как то быть недовольным.