М и х а и л (очень взволнован). Нечем взять... Мне нужно - тетя Соня...
(С ним - обморок. Софья бросается к нему, Павла испуганно отскочила, Антипа опустился на колени, Целованьева около дочери, в дверях - Муратов.)
П а в л а (громким шопотом). Скончался!
С о ф ь я. Перестань.
Ц е л о в а н ь е в а. Доконали...
А н т и п а. Что с ним, а? Софья? Где доктор-то?
С о ф ь я. Доктор уехал... Дайте воды...
П а в л а (мечется). Вот... ну разве нельзя было придти к нему? Ах, жестокие!..
М у р а т о в (негромко). Вы бы не шумели!
П а в л а (сердито). Ах, оставьте... Что вам нужно? Не люблю я вас...
М у р а т о в (кланяясь). Это меня почти не огорчает...
М и х а и л (очнулся). Положите меня...
С о ф ь я (брату, Муратову). Берите его!
М и х а и л. Ничего, я могу...
(Отец и Муратов ведут его.)
М и х а и л (усмехаясь). Вот в каком я почете...
П а в л а (останавливая Софью). Что мне делать, что? Скажи...
С о ф ь я. Подожди, нужно к Мише...
П а в л а. Я тоже, кажется, умру, - скажи, что же, куда же я?
С о ф ь я. Подумай сама... Антипе ты - не жена, Михаилу - не сестра...
Ц е л о в а н ь е в а. Говорила я тебе - не надобно продавать свой-то угол!..
П а в л а. Оставь, мама!..
Ц е л о в а н ь е в а. Куда теперь спрячешься?..
С о ф ь я. Ты, Павла, много говоришь о любви, но - любить не умеешь ещё. Когда любят - всё ясно: куда и, что делать... всё делается само собою, и никого, ни о чём не надо спрашивать...
Ц е л о в а н ь е в а. Вот, вот!.. Без спроса живи... да! Очень хорошо учат тебя...
С о ф ь я. В солнечный день не спрашивают - отчего светло? А в твоей душе, видно, не взошло ещё солнце-то...
Ц е л о в а н ь е в а. Не слушай, Павла, речи эти, ой, не слушай!
С о ф ь я. А вы, Анна Марковна, много вреда приносите дочери вашей...
Ц е л о в а н ь е в а. Ещё бы те! Кто больше матери вреден? Нет, матушка, уж вы позвольте...
С о ф ь я (уходя). Я знаю, что с вами бесполезно говорить к об этом, простите, сорвалось...
Ц е л о в а н ь е в а. Иди, беги к любовнику-то скорее!..
П а в л а. Это - неправда! У неё нет любовника.
Ц е л о в а н ь е в а (спокойно). Нет, так будет...
П а в л а (ходит по комнате). Не взошло солнце...
Ц е л о в а н ь е в а. А ты - верь ей! Не про солнце надо думать, а про себя - как самой прожить тихо и с удовольствием... Все хотят жить с удовольствиями. Разбойника этого надобно тебе оставить, и барыня эта не подруга тебе - она тоже воровой породы. А мы - люди тихие. Деньги у тебя есть свои - двадцать пять тысяч... И ещё я... Со своими деньгами можно жить как хочешь: свой целковый - родного брата дороже... Мне в этом доме - тоже не привольно, а мне пора отдохнуть - сорок три года мне!.. Кто я тут?
П а в л а. Не про то вы говорите, не то! Зачем я вышла из монастыря?
Ц е л о в а н ь е в а. Со своим капитальцем и в монастыре барыней проживёшь. И я бы с тобой... Нет подружки верней родной матери... она всё понимает, всё прикроет...
П а в л а. Стойте... идёт кто-то...
Ц е л о в а н ь е в а. Уйти бы нам, а? Гляди, полиция скоро приедет.
П а в л а. Зачем?
Ц е л о в а н ь е в а. А как же? Я послала...
(Муратов входит.)
П а в л а. Ну, что он?
М у р а т о в. Устал, дремлет...
П а в л а. Он ведь не умрёт?..
М у р а т о в. Со временем непременно умрёт...
П а в л а. Когда? Не сейчас?
М у р а т о в. Точно не знаю когда...
Ц е л о в а н ь е в а. Вы бы, батюшка, не издевались над простодушием нашим...
П а в л а. Оставьте, мама! Ведь рана не опасная?
М у р а т о в. Револьверишко - слабый, пуля маленькая, скользнула по ребру и вышла в боку - это безопасно...
П а в л а. Ах, слава богу, слава богу!.. Василий Павлович, кажется, я сказала вам давеча дерзко...
М у р а т о в. О, не беспокойтесь! Я знаю христианские ваши чувства...
П а в л а. Я даже и не помню, что сказала...
М у р а т о в. Пустяки... уверяю вас...
Ц е л о в а н ь е в а. Встрёпана ты очень, Паша...
П а в л а (взглянув в зеркало). Ой, ужас! Что ж вы раньше-то не сказали?
Ц е л о в а н ь е в а. Время не было...
П а в л а. Вы - извините, я уйду...
М у р а т о в. О, пожалуйста...
П а в л а. Так что - Миша скоро встанет?..
М у р а т о в. Не знаю... Доктор сказал, что организм его очень истощён пьянством и распутством...
П а в л а. Ой, как вы...
Ц е л о в а н ь е в а. А ты иди-ка, иди! Не тебя это касается...
(Муратов садится в кресло у стола, согнулся, схватил голову руками, имеет вид человека, которому очень тяжело. Входит Софья, при виде Муратова её усталое лицо становится суровым. Он поднял голову, медленно выпрямился.)
С о ф ь я. Вы, вероятно, устали?..
М у р а то в. А вы?
С о ф ь я. Да, немножко...
М у р а т о в. Нужно отдохнуть. Я сейчас уйду. Но - прежде позвольте мне поставить один вопрос?
С о ф ь я (не сразу). Ставьте.
М у р а т о в. Я хочу подать прошение о переводе во Владыкинское лесничество - вы знаете, там лесничий застрелился...
С о ф ь я. Да, знаю...
М у р а т о в. Но если б я остался здесь - мог ли бы я расчитывать...
С о ф ь я (ударив чем-то по столу, решительно). Нет!
М у р а т о в. Позвольте, вы не дослушали! Я хотел спросить - могу ли я рассчитывать, что ваше отношение ко мне изменится...
С о ф ь я. Я поняла вопрос.
М у р а т о в (встал, усмехаясь). Шохин убил человека, но, право, вы относитесь к нему милостивее, чем ко мне.
С о ф ь я (не сразу). Может быть... вероятно... Что такое - Шохин? Он - честный зверь, он думал, что это его долг - убивать людей, которые крадут добро его хозяина. Но - он понял, что сделал, и всю жизнь не простит себе этого, теперь он относится к людям иначе...
М у р а т о в. Вы - ошибаетесь... как всегда...
С о ф ь я. В вашем лесничестве за семь лет ваши Шохины убили и изувечили несколько десятков человек...
М у р а т о в. Ну, не так много...
С о ф ь я. А сколько посажено в тюрьмы, сколько разорено семей из-за вязанки хвороста! Вы это считали?
М у р а т о в. Нет, конечно. И какое вам дело до этой статистики? Сударыня - всё это романтизм! Как бы вы приказали поступать с ворами?
С о ф ь я. Не знаю, но - не так! Ведь вот у нас - не воруют...
М у р а т о в. Н-но! Это - не факт, а только видимость, как говорит доктор, тоже романтик.
С о ф ь я. Нам нужно кончить этот разговор, - он возникает с каждой встречей...
М у р а т о в. Вы совершенно напрасно спорите со мною...
С о ф ь я (встала). Послушайте, Василий Павлович: да, вы для меня хуже Шохина, хуже любого пьяного мужика - мужика можно сделать человеком, - вы что-то безнадёжное... Мне не очень легко сказать вам это...
М у р а т о в. Не идёт к вам романтизм, хозяйка!..
С о ф ь я. Нелегко видеть вас таким, каков вы есть. Умный, образованный человек без любви к людям, без желания работать, - это меня отталкивает. Я видела, как вы гасли, как вы быстро теряли себя, развращали других.
М у р а т о в. Пять минут назад я слышал, как Анна Марковна мудро сказала: все хотят жить с удовольствиями! Это очень верно. Что стоят все эти якобы развращённые мною люди вместе с нашим племянником? Я раздавлю их, кто-то другой, или они сами медленно передавят друг друга - не всё ли равно?
С о ф ь я. Быть Мефистофелем в уездном городе - это очень легко, вы бы попробовали быть честным человеком!