– А что, зверь вольный, честный, умный, сильный, – говорил бородач. – Разум получил? Получил. Это чудо божье? Чудо. И почему спаситель не может прийти к нам волком? Назови иного зверя, лучше его? Медведь – ленив и одинок, свиньи – даже не смешно, олени – не та тварь, слишком нервная… Сам посмотри, что вокруг творится. Отвернулся Господь от нас, к зверям теперь благоволит. Мы же славяне, в кого нам верить? В летающего змея Кетцалькоатля?
Это сильно напоминало «Библию для самых маленьких», но в теологические споры я лезть не стал. Себе дороже выйдет чужую веру критиковать, тем более здешние ко мне почти со всей душой…
Узнал и про рейдовые группы охотников. По мнению Виктора, они охраняли волков в их дальних путешествиях. Про Слизень он ничего не знал.
Вечером к нам пришёл лекарь. Не врач, не фельдшер, а именно лекарь. Так же в бороде, косоворотке, с подвязанными волосами. Тот самый Владимирович, о котором я слышал ночью. Принёс ужин, в том числе и на меня – пустую пшеничную кашу; осмотрел мою голову, промыл рану горько пахнущим, мутным отваром, наложил свежую повязку.
На мой вопрос о судьбе подруги ответил не сразу, долго мялся.
– Рану вскрыл, почистил, что мог – сделал. Пришлось двух молодых от работы отрывать, чтобы её в больницу отвезли. Послезавтра вернутся, расскажут… Плоха она, очень плоха… Где ты добермана вообще нашёл?
Пришлось изложить сжатую версию моего знакомства с Зюзей, не забыв, впрочем, подробно рассказать историю её ранения. Последнее вызвало здоровое негодование.
– Вот сволочи, что творят… Надо отцу Андриану рассказать. Пусть подумает, стоит ли с такими дела иметь. Как их только земля носит… И так горе вокруг, а они ещё и усугубляют…
Я не вмешивался. Похоже, что мои первые мысли об местном предводителе подтверждаются. Слишком искренне люди о нём хорошо отзывались. Видимо, не простой человек. Одной рукой всех любит, миру мир и всё такое… А другой – сам поселения для грабежа указывает, по тихому, чтобы паству не будоражить и собственнонасаждаемые моральные ценности не разрушить. Типичный политик: все плохие, один он ангел в белом пальто. Вот только у всех ни шиша, а у него власть, мощь, ресурсы. И грамотный руководитель, не отнять – народ здесь не затюканный, весёлый, палку с религией и прочими строгостями явно не перегибает. Весь этот древнерусский колорит в одежде и регулярное упоминание в беседах слова «славяне» очень похож на зарождающиеся «скрепы» для нового общества, удобные для всех. Видел уже такое, знакомая схема.
В этом самом отце Андриане, судя по описанию, с Фоменко незабвенным много чего общего, чуть ли не под копирку! Этакий фюрер местечковый. Не хочу встречаться! Но животных, твердили мне все как один мужики, действительно любил и лелеял. Хоть что-то в нём хорошее осталось…
Поздно вечером Виктор сменился, на смену ему пришли два других бородача и подросток. Я поблагодарил их за спасение, пообщался о том и о сём, получил разрешение ночевать тут же, недалеко от охраняемого прохода, под кустом. Они мне даже подобие подушки дали – старую наволочку, набитую травой; древний плед и застиранную, но чистую футболку. Ни прогонять, ни отговаривать меня стали – видели, что без новостей о здоровье Зюзи не уйду.
Прошло почти шесть дней. Ребята, оттащившие тачку с подругой в больницу, никаких известий не принесли. Да, доставили. Да, живая была. Да, доктор сразу на операцию увёз. А вот оставаться до первых результатов лечения не стали – назад вернулись, своих дел полно. Я ждал, втайне даже от себя, боясь новостей. Проводил время за разговорами с постовыми, с приходившим ежедневно Владимировичем; ел, если давали, пил, спал. Когда пошёл дождь – просто сидел под кустом, отрешённо глядя в одну точку и ничего там не видя. Потом опять коротал в беседах томительно тянущееся время.
Самым неприятным стало то, что специально узнавать для меня никто ничего не собирался. Гонца послать – свободных людей нет, все при деле. Самому пойти – нельзя. Честно сказали – пристрелим. Не мы – так другие. Порядок такой. Оставалось лишь ждать оказии – может кто-то будет из городка ехать и, возможно, расскажет о состоянии подруги. Да и то, если знает. Пришлось запасаться терпением.
Здоровье моё понемногу восстанавливалось, так что вынужденное безделье, в некотором роде, даже шло на пользу.
На седьмой день я увидел процессию. Впереди шёл невысокий, худощавый мужчина лет сорока, в традиционно псевдорусской одежде и с резным посохом в руках. За ним двигались лёгкой, стелящейся походкой четверо мужчин с повадками профессиональных бойцов. У каждого был такой знакомый по Лёхиной деревеньке СКС. Охранник, до этого непринуждённо болтавший со мной о старых временах и курортах Чёрного моря, вдруг склонился в глубоком, немного раболепном, поклоне. Я повторил его движение. Ничего, не убудет и спина не переломится.