Я, конечно, слышал, что эти подгузники можно самому поменять! В шкафах порылся, целую пачку их нашел. Сережу за шкирку поймал, всю одежду с него снял и в подгузнике в ванную поставил. Ведь не будет же он, потом разгуливать с грязной задницей по квартире.
В общем, разобрался я со всеми этими застежками и тяжелый памперс в ванную грохнулся. Я его, сморщив нос, двумя пальцами поднял и в таз какой-то положил. Затем Сережу принялся под теплым душем отмывать. Стоит он такой трогательный и довольный, улыбка до ушей, а по пухлым ножкам дерьмо вместе с водою вниз течет, ручейком у пяточек извивается.
В общем, отмыл я его, так что он заскрипел, в одеяло теплое завернул и верещащего от удовольствия, на диван отнес.
Попробовал новый памперс на него надеть и понял, что у меня ничего не получается и вообще какой стороной его к попке нужно надевать, а какой к пиписке, я совершенно не разобрался.
В общем, надел я на него какую то не то распашонку, не то пижаму, которая была ему до колен, и отпустил босиком бегать.
Так он и шастал с голой задницей, без трусов, пока его мама не пришла.
Я думал она меня за съеденную колбасу и прочие уничтоженные продукты на месте прибьет, и за Сережину голую жопу — тоже, и конечно совсем не ожидал, что она назовет меня зайчиком и поцелует в макушку.
Рядом, по ковру ползал, сверкая пятками и своими глупостями, довольный Сережа. А я стоял посредине комнаты с дурацкой улыбкой и чуть приоткрытым ртом и, развесив уши, слушал приятные и лестные для меня слова, о том, что я очень умный, взрослый и отзывчивый милый мальчик и что может быть, я еще как-нибудь и когда-нибудь разик с ее Сереженькой снова посижу.
— Ну не знаю — расслабленно пожал я плечами и со злостью о себе подумал, ну почему я такой уступчивый и мягкотелый.
Вот я по парку один иду
Вот я по парку один иду, вроде ни о чем не думаю, а мысли в голове скачут как кузнечики. Ребята кто в лагере, кто на даче, кто дрыхнет до вечера. Скукота!
Иду и смотрю по сторонам, пока взгляд за что-нибудь не зацепится.
Вон парочка у кустов на скамейке сидит, парень девушку приобнимает, совсем к ней придвинулся, украдкой целует — в губы! И шурум-бурум там у нее во рту языком. Бэээээ Противно! Как люди целуются? Это ж все равно, что плюнуть друг другу в рот.
У нас в пятом классе Верка есть, когда говорит, во все стороны брызги, как от таксы, когда она вокруг тебя от радости бегает, и это еще повезет, если она при этом булку не жрет!
Ладно, допустим, она мне понравится, я ей в рот плюну, а если она!? Меня же сразу вырвет!
Хотя, вот мы с ребятами из одной бутылки часто воду пьем, там хочешь, не хочешь, горлышко обмуслено, и ничего! Может поцелуи это что-то вроде обмусленной бутылки!? И не так противно?
Вжух — электросамокат с двумя мальчишками мимо просто пролетел. А что будет, если они с него упадут? Гонят под пятьдесят километров, а сами, как и я в шортах и футболке.
Это ж от них одни кровавые уши на асфальте останутся, так об него сотрутся! Брррр… просто ужастик, аж мурашки по спине пошли.
Вот они едут, и ветер у них в ушах свистит, а я иду, ноги тренирую, сейчас без майки стану закаляться, может даже под солнцем обгорю. Парк у нас большой и красивый и сюда со всего города народ прет, к тому же площадь трех вокзалов сравнительно недалеко. Так что незнакомых девчонок и мальчишек здесь полно, но с ними трудно познакомиться. Бродят по парку от аттракциона к аттракциону своими компаниями, трескают попкорн и пончики, запивают газировкой. Им не нужен местный попутчик, особенно когда он обжора и проглот.
Я маленький и достаточно худой, к тому же я всегда летом быстро расту и мне нужно много вкусного есть, а денег у меня нет! Потому, что пятьдесят рублей в день, это мне на один зуб.
Дома полный холодильник, но разве пределом твоих мечтаний является гречневая каша и суп?
Ладно, это неинтересный разговор.
— Ой! Смотрите! Белка! Через дорогу с шишкой прыг-прыг. Худющая! Глаза круглые, хвост как облезлый ершик трубой стоит, через него дорога просвечивает, а во рту шишка.
И эта шишка ее сильно беспокоит. Вдруг кто такую нужную вещь отберет.
Я замер на месте, телефон из кармана осторожно достал, но она куда-то в кусты упрыгала, свою шишку в безопасности грызть. А я сразу вспомнил про давешнюю ворону. Иду мимо своего дома в магазин, смотрю у обочины в траве ворона над булкой толи сидит толи стоит. Ворона жирная такая или ее от обжорства так бока раздуло, что она крылья не может по нормальному сложить. А перед нею буханка белого хлеба с наполовину выклеванной сердцевиной и она на нее глядит. Вид философский, задумчивый, словно проблемы мира решает. И все мне с нею ясно, сам в гостях такой, вкусного много, а живот один. Есть уже не хочется, но знаешь, что такой случай лишь через год подвернется, и на завтра будешь жалеть. Обратно когда возвращался, ворона в сторонку утопала, улететь наверное не смогла, но все равно умная, не стала чахнуть над булкой как скупой рыцарь над сундуком злата или золота, как там у Пушкина пишется, я не помню.