Мастер Гравитации 3
   Глава 1
   У каждого района имелся свой капитан полиции. И вот Иван Сергеевич, пропахший жареным кофе, остановил свой потрёпанный, но надёжный служебный автомобиль у края огромной дыры, зияющей посреди оживлённой улицы.
   Асфальт вокруг был испещрён трещинами, словно городская поверхность решила примерить роль вершины вулкана. Из ямы всё ещё поднимался лёгкий туман пыли — результат работы спасателей, которые уже не спешили, а это значило одно: там, кажется, уже все погибли.
   Иван Сергеевич был мужчиной среднего возраста с уставшим взглядом. Его тёмные волосы начали уступать место седине, а глубокие морщины вокруг глаз рассказывали о бесконечных ночных сменах и тяготах службы. Он поправил форму и вытащил из нагрудного кармана любимые часы — семейную реликвию, передаваемую из поколения в поколение. На самом деле, часы были не лучшей работы, но это было единственное, что в его семье могли передать с особой гордостью. В его роду всё было непросто, особенно учитывая горы долгов, тянущихся за семьёй из прошлых поколений.
   К нему тут же подошёл лейтенант Петров — молодой, энергичный, с энтузиазмом, который у старших коллег вызывал смесь зависти и раздражения. Но между собой коллеги прозвали его «тупым кабачком». «Тупым» — за недостаток опыта, а «кабачком» — после нелепого инцидента в общем душе после сауны, когда его застали в весьма неудобном положении.
   — Капитан, свидетели опрошены, — отрапортовал он, вытягиваясь по струнке. — По их словам, кафе просто исчезло под землёй. Без предупреждения, без взрывов.
   Иван Сергеевич криво усмехнулся и медленно протянул:
   — Может, это новые технологии? Сейчас в моду какую только хрень не вводят.
   — Если так, то они явно переборщили с глубиной, — лейтенант улыбнулся. — У нас тут скорее метрополитен получился, нежели просто место для кафе.
   Капитан нахмурился, его глаза пробежались по хаосу, развернувшемуся перед ним. Обломки были повсюду; удивленные люди стояли на тротуарах, а спасатели сновали туда-сюда, словно муравьи. Про себя он прикинул, что пока у него ноль зацепок: уже пробили по базе и выяснили, что кафе принадлежало обычной семье, так что войной кланов или крупной местью здесь не пахло. Да и внутри, как докладывали очевидцы и спасатели, было полно посетителей.
   Он недоумевал, почему яма с виду такая глубокая, будто кафе имело вес гораздо больший, чем допускалось здесь строить. Но всё это попахивало бредом.
   — Что ж, фундамент мог не выдержать. Подземные реки, может быть, поработали. Но, судя по всему, здесь дело не обошлось без вмешательства… кхм, без вмешательства магии, — капитан, как он любил, размышлял вслух и сделал глоток остывшего кофе из бумажного стаканчика. Горький привкус оставался на языке, но Иван Сергеевич не придавалэтому значения.
   — Вы думаете о магии? — спросил Петров, понижая голос, словно боялся, что само произнесение этого слова может вызвать недобрые силы. На самом деле, так оно и было. Ноещё больше это предположение разжигало любопытство в душе новичка.
   — Думаю, что в нашем городе нельзя исключать ничего, — ответил Иван Сергеевич, доставая из кармана помятую пачку сигарет и закуривая одну. — Особенно, когда обстоятельства уходят под землю в буквальном смысле.
   Пока они говорили, то с помощью спасателей спустились вниз и были поражены увиденным. Тела мёртвых посетителей ещё не подняли наверх, а живых среди них не нашли. Однако капитана при осмотре тел больше всего заинтересовало то, что у всех при себе было оружие и боевые артефакты.
   — Твою ж мать… — сорвалось с его уст. — И как назло, в этой дыре нет ни одной камеры. — Он понимал, что простым обрушением здесь и не пахнет, но зацепок, которые можно было бы обоснованно привязать к делу, по-прежнему ноль.
   В этот момент из глубины ямы, из самого её тёмного угла, донёсся приглушённый стон. Все фонари спасателей мгновенно обратились в ту сторону, словно стая светлячков,привлечённых неожиданным звуком.
   — Что там ещё? — пробурчал капитан.
   Его слова повисли в воздухе, пока спасатели не вытащили с самого дна на носилках мужчину.
   — Он жив! — выкрикнул один из спасателей, поправляя шлем на голове.
   Иван Сергеевич и Петров поспешили к нему, осторожно пробираясь сквозь груды обломков, которые хрустели и скрипели под ногами. Когда они подошли ближе, перед ними предстал пострадавший.
   Его густая борода с проседью была перепачкана землёй и кровью, придавая ему вид древнего старца, вышедшего из недр земли. Серые глаза были приоткрыты, но взгляд блуждал где-то между реальностью и забвением. Разорванный дорогой костюм висел лохмотьями, превращая его облик в трагическую карикатуру на бродягу.
   — Как он вообще выжил? — изумился Петров, глядя на глубокие раны мужчины.
   — Он Одарённый, тупица, — сухо бросил Иван Сергеевич, присаживаясь на корточки рядом с пострадавшим.
   Капитан заметил на запястье мужчины золотой, изящно украшенный браслет с загадочными символами — находка, которая бы заинтересовала любого оккультиста. Но его неинтересовало богатство незнакомца: Сергеевич был фанатиком своей работы.
   Мужчина издал хриплый смешок, услышав их разговор. Капитан наклонился ближе, чтобы задать заветные вопросы, чувствуя, что время на исходе — на голове у пострадавшего была глубокая рана, и он понимал, что тот уже одной ногой в могиле.
   — Слушайте, у нас мало времени. Что здесь произошло? Кто это сделал?
   Седобородый мужчина с трудом собрал остатки сил, его губы едва шевелились.
   — Чудовище… — прошептал он, и его глаза потухли, а тело застыло, погрузившись в вечность.
   — Отлично, — вздохнул Иван Сергеевич, поднимаясь на ноги и отбрасывая сигарету в сторону. — У нас есть свидетельство человека, которого невозможно допросить, о том, что всё устроило некое чудовище. Очень полезно.
   — Может быть, это метафора? Или название какой-то банды? — предположил Петров, задумчиво почесывая подбородок.
   — Если это метафора, то она слишком буквальна для моего вкуса, — ответил капитан, оглядывая разрушенный пейзаж вокруг. — А если банда решила прогрызть землю под кафе, то нам стоит пересмотреть наши представления о преступности.
   Он подошёл к краю провала и взглянул вниз, в темноту.
   — Похоже, эта история будет глубже, чем кажется. И если нам предстоит охота на чудовищ, то, как говорил один философ, нужно быть осторожными, чтобы самим не стать ими.
   Петров взглянул на него с лёгким недоумением:
   — Это как понимать?
   — Ты ещё молод, чтобы понимать такое, — усмехнулся Иван Сергеевич. — И я надеюсь, тебе не придётся понять. А сейчас давайте соберём команду, найдём, где застряли этичёртовы судмедэксперты, и попробуем найти ответы, пока нас самих не посчитали сумасшедшими.
   Он бросил последний, долгий взгляд на безжизненное тело, а затем направился наверх, оставляя позади загадку, которая теперь тяжким грузом лежала в глубинах. Над городом сгущались тучи, наползая тяжёлым покрывалом. Иван Сергеевич тихо выругался. Его глодала мысль о том, что тайная имперская служба может вмешаться и прибрать дело к рукам, оставив его за бортом. Но он их ни в грош не ставил, считая лишь напыщенными павлинами.
   — Лейтенант, соберите все данные по этому делу и сообщите мне, если обнаружите что-то новое, — бросил он через плечо. — Похоже, сегодня нам предстоит охота на чудовищ.
   Петров нерешительно кивнул и поспешил за ним, ощущая, что этот случай становится, пожалуй, одним из самых загадочных, с которыми ему приходилось сталкиваться.
   Тем временем город продолжал жить своей жизнью, не замечая ни рухнувшего кафе, ни шепота магии, ни чудовищ, крадущихся в тенях.
   Но капитан Иван Сергеевич прекрасно знал, что самыми страшными чудовищами могут быть люди. И он был готов поставить на это всё, что у него было, — и всю свою логику.* * *
   Я лежу в тёплой ванне, наблюдая, как мутная вода медленно скрывает под собой следы сегодняшнего безумия. Пена давно растворилась, и теперь меня окружает лишь тишина и собственные мысли. Лёгкий пар поднимается над поверхностью, окутывая всё вокруг полупрозрачной дымкой.
   Усталость обволакивает тело, словно тяжёлое одеяло, от которого не избавиться. Ну что ж, кажется, сегодня я здорово психанул. Сердце всё ещё стучит в ушах, а лёгкие напоминают о недавних событиях тяжёлыми вдохами. Взгляд мой блуждает по потолку, где на дорогой плитке свет играет причудливыми узорами. Они напоминают мне о переливах тех эмоций, что я испытал за день.
   Я не планировал устраивать переполох в том кафе. В конце концов, кофе лучше всего пить в спокойной обстановке, а не под аккомпанемент обрушений и криков. Но они решили иначе. Слишком многие захотели испортить мой день.
   Ну что ж, сделал, что сделал… Правда, выбираться из-под земли — сомнительное удовольствие. Особенно, когда тебя придавили балки, словно начинку бутерброда между слоями обломков. Хорошо, что у меня есть контроль гравитационного пространства. Не каждый день выпадает шанс почувствовать себя Атлантом, держащим небеса на плечах.
   Удерживая балки, грозившие окончательно похоронить меня, я сосредоточился на поиске пустоты под ногами. «Если гора не идёт к Магомету, то Магомет проваливается ещё глубже под землю», — усмехнулся я тогда.
   Сломав пол в нужном месте, я отправился в незапланированное путешествие по старинному коллектору. Кто бы мог подумать, что канализация станет моим путём к спасению?
   Блуждания по подземным туннелям оказались тем ещё приключением. Запах сточных вод резко ударял в ноздри, обволакивая меня плотной пеленой. А толпы крыс, казалось, смотрели с удивлением, но не решались подойти ближе.
   Пару часов скитаний — и вот я на поверхности. Правда, вид мой оставлял желать лучшего: грязный, мокрый и вонючий. Возвращаться в академию в таком виде? Не самая лучшая идея, если только я не планирую быть арестованным за попытку биологической атаки. А ведь я так надеялся выбраться чистым, думал, что даже на пиджаке пылинки не будет. Но тут я, конечно, оказался наивнее всех, м-да уж…
   Пришлось вызывать Распутина, как всегда. Он — словно волшебник из рекламы про чистящие средства: хлопнешь в ладоши — и он явится, поможет быстро решить любую проблему.
   Никто толком не знает, чем он занимается большую часть времени, и, честно говоря, лучше не знать. У него вечно куча дел, всяких встреч, и неизвестно, действительно ли на них обсуждаются те вещи, которые планировались.
   Но на этот раз Гриша оказался занят и прислал вместо себя своего человека. Он без лишних слов передал мне чистую одежду, точь-в-точь как моя.
   — Спасибо, — кивнул ему с лёгкой улыбкой.
   — Всегда рады помочь, — отозвался он, исчезая в тени за углом. Его голос прозвучал жутковато, словно он был частью какой-то биологической системы, запрограммированной на определённые фразы. Где Гриша только находит таких персонажей — загадка.
   Переодевшись в ближайшем переулке, стараясь не привлекать внимания прохожих, я решил отправиться в отель. Ветер играл с полами моего пиджака, а люди спешили по своим делам, не замечая меня.
   У меня было немного времени, прежде чем забрать сестру из академии. В номере царил хаос, и я не был удивлён: у Маши и в родительском доме беспорядок был обычным делом, но там хотя бы была уборщица. Ладно, здесь горничные есть.
   А ещё говорят, что девочки, особенно леди, — опрятные создания. Ха! Вы бы видели её в переходном возрасте. Мы в семье сразу всё поняли. Более агрессивного подростка ине придумать. Особенно, если дома не оказывалось чего-нибудь сладкого или кто-то осмеливался шуметь рано утром, когда она спала. Помню, однажды она умудрилась снести целую стену, когда мы завтракали оладушками, а я слишком громко поставил на стол кувшин с молоком. В её комнате одежда лежала в огромном комке, и она никому не позволяла его трогать.
   Сейчас она стала куда спокойнее и добрее, если вспомнить прошлое. Но вот привычки к беспорядку так и не изменила. Правда, у аристократов для этого полно слуг. И на этот раз было всё то же самое в номере: разбросанные книги, ноутбук с открытой статьёй о парадоксах времени, на столе — чашка с остывшим чаем, а на кровати валялись пачки из-под чипсов.
   Я вошёл в номер, окинул взглядом это безобразие и опустился на кровать, чувствуя, как усталость накатывает новой волной.
   Использование такой силы не проходит бесследно. Раньше я мог бы решить ситуацию иначе: не разрушать здание, а просто переломать кости всем неприятелям. Быстро, эффективно, без лишнего шума. Но теперь всё сложнее. Проблемы со временем мешают применять прежние методы. Концентрироваться на каждом отдельном человеке одновременно — задача не из лёгких, особенно если среди них есть маги. Да уж, времена меняются, а вместе с ними и я. Но это временно.
   Меня злило, что мне не дают спокойно развиваться в своих силах. Неужели Вселенной так не терпится вставлять палки в мои колёса? Хоть бы дали передышку. Но, видимо, покой только снится.
   Немного придя в себя, я отправился забирать сестру. Она стояла у входа в академии, погружённая в экран телефона.
   — Привет, мелкая! — окликнул я сестру, приближаясь к воротам академии.
   — О, привет! Тебя так и не было на занятиях, — спросила она, приподняв бровь. — Хотя, постой… А не охренел ли ты, братец, прогуливать пары?
   — Я помогал Грише с одним делом. Знаешь, друг попал в неприятности, не мог его оставить, — ответил я, стараясь выглядеть максимально убедительно. — Друзья — это святое. Я действительно был ему нужен.
   — Ага, понятно, — протянула она с недоверием. — Кстати, Вика интересовалась тобой. Кажется, она переживала, что ты пропускаешь занятия, — сестра хитро подмигнула, улыбнувшись уголками губ.
   — Вика… Это та, которая всегда читает книги о магии и носит странные бусы? — нахмурился я, пытаясь вспомнить её образ.
   — Добрыня, ты издеваешься? — мелкая закатила глаза и покрутила пальцем у виска.
   — Да, да, — отмахнулся я, отшучиваясь. Какая ещё, к чёрту, Вика? Ах да, маркиза, похоже…
   Чёрт, как я мог забыть про неё со всем этим бардаком в голове? Хотя, в принципе, легко! Она же не моя жена, и мне сейчас вот этого точно не хватало.
   Вернувшись в отель, я оставил сестру в номере.
   — Мне нужно отойти по делам. Не скучай, — бросил я ей, подхватывая сумку и направляясь к выходу.
   — Опять? Ты ведёшь себя, как герой дешёвого шпионского романа, — фыркнула она, скрестив руки на груди.
   — Если бы моя жизнь была романом, я бы потребовал от автора больше отдыха, — усмехнулся я. — А так, я не малыш, чтобы отчитываться за каждый свой шаг. Так что, сиди здесь, смотри телевизор, лучше займись делами, почитай классику и закажи себе суп из ресторана, а не эти грёбаные чипсы, — с этими словами я захлопнул дверь, не дав ей возможности возразить.
   Мой путь неизбежно вел к арене, где проводились подпольные бои. Место, где можно было выпустить пар, забыть о насущных проблемах и заработать немного денег. А порой,и очень много, как сейчас.
   Но, к сожалению, контракт на десять или двадцать боёв всё ещё не был подписан. Гриша упирался и не спешил заключать сделку. Чёрт побери этого упрямца…* * *
   Атмосфера на арене была насыщенной до предела. Шум толпы гремел в ушах, смешиваясь с резким запахом пота и адреналина, витавшим в воздухе. Яркий свет прожекторов вырывал из тени маски бойцов в ложах, придавая им зловещий вид.
   У каждого из них была своя история, свой путь. Когда я шел по коридору к рингу, ощущал на себе их взгляды — одни признавали во мне достойного соперника, другие видели угрозу.
   — Ночной Разбойник, ты готов? — прогремел привычный голос рефери, но неожиданно он закашлялся, прерывая свою речь.
   Кажется, он курил сигару — и притом дорогую, от фирмы «Мариинских». Как я это понял? В кругах известных аристократов такие сигары были популярны, и этот аромат было трудно перепутать.
   Догадаться, что рефери курил, было проще простого: его маска сейчас распухла и напоминала жабу. Он прижимался к стеклу своей стеклянной будки наверху и широко открывал рот, всё ещё хрипя в клубах дыма. Раньше стекла были непроницаемыми, но, видимо, ради большего веселья и контакта со зрителями их заменили на прозрачные. Правда, теперь и рефери приходится носить маску.
   Сразу стало ясно: столь крепкие и дорогие сигары ему ранее не доводилось курить, вот его и прихватило.
   — Готов, — ответил я с усмешкой. — Так же готов, как ваши лёгкие сдать в кунсткамеру.
   — Тогда не задерживайся, остряк. Зрители ждут шоу, — рефери ухмыльнулся, оценив мой подкол, и подал знак двум здоровякам внизу. Те ударили в гонг.
   Что ж, у каждого свой путь к совершенству. Если мне не дают спокойно развиваться, я буду делать это здесь, на арене. В конце концов, жизнь — это игра, и каждый сам выбирает свои правила. А я решил играть по своим.
   Я ещё раз проверил бинты на своих руках, подтянул их. Время сосредоточиться на предстоящем бою. Мой соперник уже стоял на ринге. Слепящий свет прожекторов ударил мне в глаза на мгновение, и я зажмурился. Толпа ревела, сливаясь в единый гул, который вибрировал в груди.
   Соперником был худощавым мужчиной с бледной кожей — редкость для этих мест. Он не выглядел, как типичный качок, но мускулы угадывались под одеждой, иначе это было бы подозрительно. Его коротко остриженные волосы и татуировка на шее в виде странного символа — полукруг с загадочными знаками — придавали ему зловещий вид.
   — Леди и джентльмены! В левом углу — ваш любимец, Ночной Разбойник! — голос рефери громко разнёсся по арене. — В правом углу — пока ещё не популярный, но многообещающий боец — Вампир! Посмотрим же, что из этого выйдет!
   Прозвучал гонг, и мы начали кружить друг вокруг друга, выжидая момент для атаки. Он двигался плавно и грациозно, как хищник, выслеживающий добычу. Я решил не спешить, оценивая его движения.
   Он первым пошёл в атаку — быстрый джеб в мою сторону. Я легко уклонился и ответил ударом в бок. Контакт… Но в мгновение удара я ощутил странную слабость, словно часть моей энергии утекла. Что за чертовщина?
   Мы обменивались ударами, и с каждым новым касанием я чувствовал этот непонятный отток сил. Что он делает со мной? В ответ я начал незаметно увеличивать гравитацию, воздействующую на него. Не резко, а постепенно, чтобы он не понял сразу.
   Его движения начали замедляться, дыхание стало тяжелее. По выражению его глаз, видимых сквозь маску, было ясно — он тоже не понимает, что происходит.
   — Устал? — бросил я с ухмылкой, нанося очередной удар.
   — А ты не устал? — ответил он, пытаясь скрыть одышку.
   — Кто знает, — загадочно отозвался я. После этого мы сосредоточились на бою, без лишних слов.
   Бой продолжался, но становилось очевидно, что он выдыхается. Его странная способность высасывать мою энергию всё ещё действовала, но усиление гравитации начало сказываться на нём.
   Наконец он споткнулся, потеряв баланс. Это был мой шанс. Я собрал все силы и нанёс мощный апперкот. Его голова запрокинулась, и он рухнул на пол. Толпа взорвалась аплодисментами и воплями восторга.
   Этот оглушительный гул толпы меня изрядно раздражал в последнее время, поэтому я поспешно шмыгнул в раздевалку, размышляя о том, что соперник на этот раз оказался действительно интересным — вернее, его Дар был очень даже неплох.
   В раздевалке я опустился на скамейку, переводя дух. Звуки зала постепенно стихали, уступая место приглушённым голосам и глухому стуку перчаток о шкафчики. Гриша появился внезапно, словно вышел из тени. Его глаза внимательно изучали меня из-под слегка нахмуренных бровей.
   — Впечатляет, как всегда, твой бой, — заметил он.
   — Рад, что тебе понравилось, — ответил я, стягивая бинты с рук.
   В этот момент зазвонил его телефон. Он отошёл на пару шагов и заговорил вполголоса. Из его обрывочных фраз я уловил лишь несколько слов, включая имя «Распутин».
   — Да?… Хорошо… Держите его пока там. Мы будем через тридцать минут, — сказал он и, убрав телефон, повернулся ко мне с широкой улыбкой.
   — Тебе следует радоваться, Добрынин. Кажется, мы нашли то, что ты хотел, — его голос звучал бодро, как у человека, всегда добивающегося своего.
   — И что же это? — спросил я с любопытством.
   — Дом! — раскинув руки в стороны, провозгласил он, улыбаясь во весь рот.
   — Но я хотел квартиру… — удивлённо поднял я брови. Дом… Нифига себе… А я вообще потяну? Нужен же безопасный дом, и квартиру безопасную легче найти, да и дешевле.
   — Ерунда! Твоя квартира не идёт ни в какое сравнение. Сейчас сам всё увидишь, — отмахнулся Гриша.
   Мы проехали с ним через весь город, отдаляясь от шумных улиц и ярких неоновых вывесок. Наконец мы прибыли в район, где дома выглядели словно сошедшие со страниц старинных романов — настоящий элитный райончик. Даже боюсь представить, сколько здесь стоят одни только участки.
   Мощёные улицы, величественные особняки с изящными коваными заборами, стройные массивные деревья, искусно подстриженные. В общем, всё в стиле «дорого-богато» и по-аристократически.
   Перед нами возвышалось здание из светлого камня с величавыми колоннами и массивной дверью, внушающее уважение своей монументальностью.
   — Раньше здесь был небольшой частный банк, — пояснил Гриша. — Владелец его — картёжник и вечно в бегах. Не задерживается на одном месте, короче.
   Для меня такое положение дел было на руку. Я решил для начала осмотреть весь дом полностью. Внутри здание поражало своим величием. Толстые стены, больше напоминающие крепостные, бронированные двери, окна с пуленепробиваемым стеклом — всё говорило о том, что это место создано для максимальной защиты. Это не дом, а целый сейф! Ну, если учесть, для каких нужд он служил, то всё становится понятно. И в стены были встроены мощные металлические блоки — дополнительный уровень безопасности.
   — Идеальное место для тебя и твоей сестры, — подмигнул Распутин, ухмыльнувшись.
   Я был с ним согласен: если подумать, то даже мне самому было бы нелегко разрушить это место. Так что выбор был очевиден.
   Сам же владелец оказался нервным человеком, явно спешившим завершить сделку. Цена была высокой, но безопасность и спокойствие стоят немалых денег. Тем более, это место действительно могло стать для нас оплотом защиты.
   После оформления всех бумаг мы с Гришей расположились в просторной гостиной. Высокие потолки, стены, украшенные изысканной резьбой, массивная мебель из тёмного дерева. Любоваться всем этим можно было бесконечно.
   В этой роскошной обстановке Гриша разлил ароматное вино по сияющим хрустальным бокалам.
   — За тех, кто с нами, и говна на лопату тем, кто против! — провозгласил он тоном, не терпящим возражений.
   — Ага, выпьем за твои неожиданные окончания тостов, — усмехнулся я, чокаясь с ним.
   Гриша, сделав пару глотков, внимательно посмотрел на меня и поинтересовался:
   — Ты какой-то задумчивый…
   Он был прав — мысли о неожиданной покупке дома не давали мне покоя.
   — Думаю вот, как объяснить сестре, откуда у меня дом. Она точно начнёт подозревать что-нибудь неладное, — тяжело вздохнув, я потер переносицу.
   — Ну, вот уж действительно проблема века! — не выдержал Распутин и расхохотался, откинувшись на спинку кресла. — Ты только что купил дом своей мечты, а переживаешь о том, как не попасться. Ты же уже засветился со своей роскошной машиной. Так что расслабься и не забивай голову лишним! Давай лучше отпразднуем как следует, — он хлопнул меня по плечу, и я поймал себя на мысли, что в чём-то с ним согласен. Я ведь не бухгалтер, чтобы отчитываться по каждому документу.
   — Может, сказать, что взял в кредит… Или… Что ты подарил, — предположил я, отпивая глоток ароматного вина.
   — Да, свали всё на старого друга, — ухмыльнулся он. — Но, может быть, и правда, пора ей открыть кое-какие истины?
   — Не сейчас. Ей и так хватает забот, — покачал я головой, ощущая тяжесть на сердце.
   — Как знаешь. Но помни: тайны имеют свойство всплывать на поверхность в самый неподходящий момент, — предупредил он, пристально глядя мне в глаза.
   — Но твои ведь не всплывают, — заметил я, пытаясь сменить тему.
   — Бывали случаи, и ты помнишь, чем это было чревато, — его лицо омрачилось воспоминаниями. — Мне, если честно, ошибаться даже опаснее, чем тебе. Сам понимаешь, что спрос с меня будет куда суровее, чем можно представить. Поэтому я всегда предельно осторожен и учусь на своих ошибках тщательно.
   — Понимаю, дружище, понимаю, — вздохнул я с горечью. — У каждого своя плата за тайны.
   Мы продолжили праздновать, беседуя обо всём на свете — от последних новостей до глубочайших философских вопросов бытия. Да что там, под хмельком мы способны обсуждать даже самые безумные идеи.
   В какой-то момент я поймал себя на мысли, как же приятно просто расслабиться, забыв о преследующих меня проблемах.
   Но глубоко внутри я знал: это лишь затишье перед бурей. Моя жизнь редко балует меня спокойствием, а значит, нужно быть готовым к любым неожиданностям. Что ж, по крайней мере, теперь у меня есть крепость, где можно всегда укрыться. И это уже немало…
   Глава 2
   Прошла неделя с тех пор, как мы купили дом, и за это время не произошло ровным счётом ничего. Если не считать того, что родители наконец соизволили выйти на связь и поинтересоваться, как мы с сестрой поживаем.
   Меня всегда забавляло их равнодушное отношение к нам, своим детям: они даже не знают, что общага закрыта, и не имеют ни малейшего представления, где мы с Машей теперь живём. Такое ощущение, будто мама родила нас всех случайно, и никто не планировал наследников.
   Ну разве что кроме самого старшего брата. В других боевых кланах принято рожать как можно больше детей — на случай их потери. Жестоко звучит? Но такова правда жизни: для многих нет ничего важнее, чем сохранить могущество своего Рода. Ещё рожают дополнительных наследников, если первенец не особенно отличился Даром.
   Наш случай не похож на остальные, ведь отец уже давно дипломат, и не видел необходимости заводить запасных наследников. Хотя постойте, а как же налаживание связей через браки детей? Ну, хорошо, пусть меня утешает мысль, что мы хотя бы в какой-то степени были желанными детьми, точнее, нужными. Тем не менее, вопросы остаются.
   — Мама, а вы с отцом нас действительно любите? — не выдержал я и спросил в трубку.
   — Конечно, милый, — ответила она.
   — А тогда скажи, какой у меня любимый сок? — задал я провокационный вопрос.
   — Персиковый, конечно! Или ты думаешь, я не знаю, какие у моих детей любимые блюда и напитки? — На самом деле, я терпеть не могу персиковый сок, и говорил ей об этом тысячу раз. Но что ж, не буду судить о её заботе по этому ответу.
   — Так-то не персиковый, мама, но не страшно, — вздохнул я, скрывая разочарование.
   — Подожди, а к чему это ты спрашивал? На что намекаешь? Добрыня, довыделываешься — получишь, — голос мамы стал строгим.
   — Вообще-то я уже взрослый, и твои угрозы меня нисколько не пугают, да и раньше не пугали. Хотя ты и не била никогда, — усмехнулся я и понял, что немного скучаю по ней.У мамы есть удивительное свойство создавать вокруг себя тёплую атмосферу.
   — В том-то и дело, что не била — потому что люблю, — тут я уже был безоружен. Любовь видна всё же, но вот логика… Ох… Ну, семью не выбирают, так что будем работать с тем, что есть.
   В итоге, переговорив с мамой и отцом, я сообщил им, что у нас с сестрой всё хорошо, и этого им оказалось вполне достаточно. Маша тоже предпочла промолчать. А всё почему? Да потому что наши родители под давлением войны с другими кланами склонны принимать опрометчивые решения. Маша, конечно, это прекрасно понимала и поддерживала меня в моём молчании.
   Я тогда вспомнил слова моего старого друга Хабра из прошлой жизни — высокого, худощавого человека с пронзительным взглядом и вечной сигаретой в уголке рта. Он водил целые армии в битвы и говорил: «Отличный полководец на поле боя и отличный полководец в шатре — это два разных человека». Вот и наши родители такие же… Они всегдастремились к стабильности и никогда не лезли на рожон. Но когда стабильность полетела к чертям, им пришлось внезапно мыслить в критической обстановке, а это, увы, не их сильная сторона.
   Единственный, кто сохранял здравомыслие, — это мой брат Артур. Он честно признался, что дела плохи, и что к Безруковым подтянулось подкрепление. Но я понимал, что сам сейчас мало что могу там сделать: ведь внимание всех кланов приковано к происходящему. И очевидно, что подкрепление не появляется из ниоткуда, и действовать открыто я не мог. А родители не позволили бы мне действовать, в любом случае: я уже пытался, но меня отправили обратно, как непослушного щенка.
   После того разговора у каждого из нас жизнь потекла своим чередом, если это можно назвать нормальным течением. Хотя главное, что все члены нашей семьи до сих пор живы. Как говорил один философ: «Если тебя ещё не убили, значит, ты вовремя сбылил украденную самогонку». Стоп… А разве это не бомж Тёма возле магазина «Копеечка» говорил? И почему он всё ещё бомжует? Я же помог ему устроиться в малосемейку общагу. Кто знает, что у него в голове? Может, для него попрошайничество — личный бизнес.
   Но и я не отставал от Тёмы: всё это время с помощью Распутина зарабатывал деньги на арене подпольных боёв, набирал силу, да ещё занимался ремонтными работами.
   Дом, который я купил, в целом был в хорошем состоянии. Если закрыть глаза на шатающуюся лестницу и на скрипящие полы, то жилище действительно было уютным. От прошлого банка внутри почти ничего не осталось — всё было переделано для жилья. Только местами требовались некоторые доработки в интерьере. Обои, наверное, помнили времена Рюрика. Если бы они могли говорить, то обязательно пожаловались бы на тяжёлую долю декора прошлого века.
   Для всех этих нужд Распутин подыскал бригаду: ребят с вечно недовольными рожами. Но работали они быстро и качественно, превращая дом в нормальное жилище.
   Конечно, я не забывал и про пары в академии, на которые ходил с завидной регулярностью. Ведь скоро экзамены, а вылетать из альма-матер мне не хотелось, несмотря на то, что смысл учёбы казался мне таким же полезным, как пить по утрам чистую водку вместо сока.
   Бои, кстати, тоже не пропускал. У меня как раз должен начаться очередной поединок через пару минут, а я думал обо всём на свете, только не о бое. Например, почему мою любимую стриптизёршу, а вернее, видео с ней, запретили показывать у нас в Империи. Как говорил мой друг из прошлого мира — Ахиллес: дрын не должен пострадать из-за принятых в землях реформ. А остальное пережить можно. Кроме того, меня удивляет, что, несмотря на все технологии и развитие, о безопасности людей никто не думает. Ведь это затратно, да и люди сами не думают. Сколько я уже видел видеороликов с горящими зданиями и больницами, где просто зажали денег на замену или хотя бы проверку проводки.
   А что делать простым людям, неодарённым и без средств на дорогие артефакты, если они живут в высотках и вдруг случился пожар? Было бы здорово разместить у всех на балконах в качестве крайней меры верёвочные лестницы, покрытые специальным негорючим материалом.
   Люди могли бы спуститься по ним с любой высоты, имея хоть какой-то шанс на спасение, если огонь блокирует им путь. А если высота здания совсем запредельная, и верёвочная лестница тоже не вариант, то можно снабдить людей спасательными парашютами на экстренный случай. Короче, не знаю, но я бы этим занялся, будь я мэром.
   В общем, о чём я только не размышлял в тот момент — всё вокруг уже смертельно наскучило… Скольких ещё громил мне придётся уложить в нокаут, прежде чем они осознают,что насилие — не выход? Хотя, возможно, я сам паршивый пример этой истины. Да уж, нет ничего веселее, чем посмеяться над собой и своими принципами.
   Ещё меня забавляло наблюдать за отчаянными попытками организаторов сломить меня. «Сломай Ночного Разбойника!» — их новый боевой клич. Они подогревали толпу, обещая, что на этот раз мой соперник точно поставит меня на место. Но тщетно… Никто так и не смог. Несколько человек сами сломались обо мне — ведь глупо пытаться сокрушить того, кто когда-то разрушал целые миры. Да и не люблю я тех, кто чрезмерно жесток в бою. Они отправлялись в нокаут с выражением лиц, которые можно было описать как: «Что это было? Я что, откусил свой язык при ударе?»
   Ну и, конечно, после стольких боёв моя слава стала своеобразной. Все считали, что я издеваюсь над противниками: сначала даю им шанс показать всё, на что они способны,а потом начинаю драться всерьёз. Конечно, ходили слухи, что я так зарабатываю деньги на ставках, и, признаться, они недалеки от истины. Но, по словам Гриши, всё это — полнейшие глупости.
   — Рисковать жизнью ради денег? Серьёзно? Сомнительное и довольно безумное удовольствие, — говорил он. Хотя, кто из нас не совершал глупостей в погоне за призракамиуспеха?
   А вот этот бой, прямо здесь и сейчас, я провёл на скорую руку, не устраивая шоу, и понял, что мне подбросили довольно необычное «пушечное мясо».
   Мой соперник, как всегда — типичная гора мышц и выпирающих вен — вышел на ринг под мощными допингами. Быстрый, сильный — в общем, допингами его серьёзно прокачали. Видимо, над ним поработали те же ребята, что и над моим домом, только вместо молотка и гвоздей использовали шприцы и стероиды.
   Но это ему не помогло. Я дал ему время показать, на что он способен, и когда он нанёс мощный удар ногой в мою сторону, я заблокировал его своей. Резкий хруст ломаемой кости прозвучал звонко — и на этом весь бой закончился.* * *
   Я стоял в сумрачном кабинете, освещённом лишь тусклым светом свечей, отбрасывающих пляшущие тени на стены, украшенные древними иконами и выцветшими, но чертовски дорогими картинами великих художников прошлого.
   Гриша — любитель необычных обстановок: в век электричества и разнообразных артефактов он нередко отдаёт дань прошлому. Но, как говорится, у всех свои причуды, а для его положения в обществе это, наверное, даже плюс. В конце концов, приверженность старому стилю и традициям присуща только высшему аристократическому кругу, особенно на балах.
   Воздух здесь был насыщен ароматом ладана и старых книг, перемешанным с лёгким запахом кедра от массивной мебели. Чёрт возьми, будто попал не к лекарю, а к дьякону в приход.
   За массивным столом сидел Гриша собственной персоной.
   — Ну что, когда ты, наконец, Маше скажешь о том, что дом купил? — спросил Распутин, подняв на меня взгляд.
   Я лишь пожал плечами и провёл рукой по своим волосам. На мне была рубашка-поло и непримечательные простые брюки. Здесь, среди роскоши древностей, я казался случайным гостем.
   — Думаю, пора вернуться и рассказать ей, — друг не унимался. — Или лучше отвезти и показать ей дом со словами, что это теперь ваш новый дом. И со слугами познакомить не забудь потом. Хотя стоп, их ведь ещё найти надо? Но это не проблема, считай, что они у вас уже есть. Это дело одного звонка, и не более того.
   — Ты всегда на шаг впереди, Гриша, — вздохнул я, осознавая его правоту. — Иногда мне кажется, что ты знаешь мои мысли и опережаешь их.
   — Надеюсь, твоя сестра будет довольна, — усмехнулся Распутин. — А то всю плешь тебе проест со словами, что ты потратил деньги на какую-то дрянь. Хоть она вроде ещё и ребёнок, но относится все равно к женщинам. А они, знаешь ли, существа загадочные. С одной стороны, без них жизнь теряет смысл, ведь мы привыкли заботиться о них, но с другой — иногда хочется отправить их в какой-нибудь монастырь для спокойствия своей души.
   — Спасибо за совет, — я чуть не рассмеялся. — Но моя сестра и монастырь — понятия несовместимые.
   — Тоже верно, — Распутин поджал губы, делая вид, что задумался. — Но разве не интересно было бы посмотреть, как они все мечутся в панике при виде Маши, её сквернословия и выкрутасов?
   — Ох, это ещё полбеды: ты же не видел, как она танцует под опенинги, смотря свои аниме дома. На это жутко смотреть, но зато бальные танцы и прочее она знает прекрасно, и выступает изящно на публике, — я потёр затылок, вспоминая смешные моменты с ней. — В общем, она любит дурачиться, как ребенок, хоть и хочет иногда казаться старше.
   — Это же здорово, друг, — отмахнулся Распутин. — Я считаю, что беда, когда в семье скучно. А тебе с твоей семьёй реально повезло. Цени это! — звучало это банально, да и отношения у меня в семье были странноватые, но в его словах что-то было. Гриша у нас любитель говорить порой нужные и мудрые вещи, во всяком случае до того, как напьётся в баре.* * *
   После всех этих разговоров с Распутиным, наконец, я привёз Машу к нашему новому дому на окраине города. Он возвышался среди вековых дубов, словно хранитель времени.Каменные горгульи на крыше, хоть и не все уцелели, но ещё сохраняли свою мрачную величественность с тех пор, как служили символом этого банка. Они пристально смотрели вниз, их глаза будто следили за каждым движением. Хотя, само собой, я туда и камеры установил.
   Маша вышла из машины, поправляя подол своего изумрудного платья. Я попросил её принарядиться для этого случая — всё-таки покупка дома для нас важное событие.
   — Что это за место? — спросила она, озадаченно оглядываясь вокруг. — Где сюрприз? Зачем я наряжалась?
   — Это наш новый дом, — просто ответил я, наблюдая за её реакцией.
   — Наш новый дом? — она повернулась ко мне, её глаза расширились, а челюсть почти отвисла. — Ты серьёзно? Когда ты успел… И откуда деньги? Это ведь просто шутка, да? Ты не мог его купить… — она замотала головой и вдруг загрустила.
   — Неужели ты собираешься допрашивать меня прямо здесь? — я сделал шаг вперёд, жестом приглашая её войти. — Давай лучше посмотрим внутри. Я как раз подготовил кое-что к твоему приезду.
   Она опередила меня и первой влетела в просторный холл. Высокие потолки украшали люстры, сверкающие так ярко, что даже раздражали — чтоб их! А мраморные полы отражали это сияние, создавая ощущение бесконечности. Это приятное чувство — одно из моих любимых, когда можешь порадовать близких чем-то значимым.
   — Впечатляет, — признала Маша, проводя рукой по резному деревянному перилу лестницы после того, как обежала все комнаты и даже не запыхалась. — Но охраны что-то не видно, а это же не отель, где была защита.
   — Охрана есть, — я подошёл к стене и указал на неприметную панель, скрытую среди узоров. — Здесь установлены самые современные датчики и сенсоры. А если посмотришьтуда, — я указал на небольшую мигающую табличку у входа с надписью «Охраняется Имперской Службой Охраны», — то поймёшь, что мы под надёжной защитой.
   — Имперская Служба Охраны? — мелкая недоверчиво прищурилась. — Ты же знаешь, что многие аристократы их недолюбливают. Говорят, они следят за всеми.
   — Зато работают безупречно, а следят… Хоть с ними, хоть без них — следят в любом случае, — пожал я плечами.
   Но была ещё одна причина, почему я выбрал именно такую охрану для дома. Честно говоря, я не горю желанием нанимать целую гвардию. Нет у меня столько средств, да и статус меня мало волнует. Ещё обучать их, контролировать — мне это совершенно ни к чему, тратить на это драгоценное время? Пф! И без того хлопот хватает. А Имперская Служба — проект самого Императора: они знают своё дело, и на них можно положиться.
   — Ты меня удивляешь, — Маша улыбнулась уголками губ. — Не буду даже спрашивать, откуда деньги на всё это, но продолжай в том же духе радовать меня. Только смотри, не умри в погоне за этим, а то сама убью!
   — Учту, — ответил я с иронией. — Постараюсь жить долго и беззаботно.
   — Это было бы впервые в нашей семье, — скривилась сестра.
   Но главное, что она перестала меня допрашивать и начала обустраиваться, обживая новый дом.
   На следующий день мы отправились на учёбу, как полагается. Едва переступив порог академии, я почувствовал напряжение в воздухе, словно перед грозой. Студенты толпились в коридорах, шептались, переглядывались. На стенах висели плакаты с загадочными фотографиями, похожими на туристические.
   Я поспрашивал у однокурсников, что намечается, но никто точно не знал. Ходили лишь предположения и слухи о какой-то необычной паре сегодня.
   Мы вошли в аудиторию и приготовились к лекции, но наш преподаватель Клоп по трансфигурации объявил, что занятия не будет, и пригласил в класс ещё одного человека. Это был суровый мужчина в мундире, украшенном множеством нашивок. Его стальной взгляд заставил всех замолчать.
   — У вас есть двадцать минут, — громко объявил он. — Всех ждём во дворе. Берите только самое необходимое.
   — Что происходит? — послышались вопросы моих одногруппников. Никому не нравилось это внезапное событие — люди склонны опасаться непонятного и нового.
   — Незапланированный урок, — отрезал он. — Практика по выживанию на две недели. Самолёт уже вас ждёт.
   — Но у нас есть свои дела и планы на ближайшее время! — возразил наш юный журналист. Хотя он и был ботаном, любил все уроки, но на этот раз его, видимо, беспокоило что-то за стенами академии. — Мы не можем вот так вот просто улететь на две недели!
   Неужели он девушку себе нашёл? Если так, то тогда я утконос, мать его. Или, может, его мама приготовила ему любимую еду, а по телевизору идёт его обожаемая программа про эксперименты химиков, и он так сильно рвётся домой.
   — Ваши дела нас не волнуют, — холодно ответил преподаватель. — Империя требует от вас подготовки в любых условиях.
   В принципе, меня это устраивает: хоть на природе отдохну. Давно пора развеяться.
   Вскоре мы уже сидели в военном самолёте, который гудел, набирая высоту. Вместо привычных кресел внутри были железные скамьи. Мастер-инструктор, высокий мужчина с бритой головой и шрамом через всё лицо, прошёлся по проходу, внимательно оглядывая студентов. Эти инструкторы со шрамами всегда меня немного напрягают.
   Командным голосом он сообщил нам, что мы разделимся на три группы. Вставил пафосную фразу о том, что природа не прощает ошибок, и нам придётся быть наедине с ней целых две недели. Затем описал условия и задачи, чтобы мы примерно представляли, что нас ждёт.
   — Как мило, — прошептала Вика, сидящая напротив. — Всегда мечтала пожить на острове, прям, как Робинзон Крузо.
   — Правда? — оживилась моя сестра. — Круто! И я тоже!
   — Маш, это был сарказм, — подруга мягко улыбнулась ей.
   — Я могу быть твоим Пятницей, — подмигнул я Вике, и тут же понял, насколько глупо выгляжу со стороны. Зачем я вообще это сморозил? Кто меня тянул за язык?
   Маша и Вика как-то странно переглянулись между собой и, мне кажется, чуть презрительно покосились в мою сторону. Я был готов провалиться сквозь землю. Ну, с каждым бывает осечка, или это я просто пытался успокоить себя тем, что никто не идеален.
   Но мысли о том, чтобы провалиться, вскоре получили шанс стать реальностью.
   — Когда будем рядом с островом, — продолжил инструктор, не обращая внимания на наш шёпот, — у вас будет выбор: прыгнуть в воду, когда самолет будет пролетать над океаном, или прыгнуть с парашютом. Решайте сами.
   — Что за бред? — возмутился Рома. — Почему нельзя просто приземлиться? — возмущался не только он, но и все вокруг.
   — Потому что жизнь — это череда выборов, — усмехнулся инструктор. — И от ваших решений зависит ваша судьба. А если проще, то это ваша первая проверка.
   Единственными, кто не раздумывал ни секунды, оказались мы с Машей, а затем и Вика присоединилась к нашей идее прыгнуть с парашютом. Моя сестра вообще первая подняларуку, и её лицо озарилось широкой улыбкой. Ну да, ловить адреналин — наше с ней любимое хобби.
   — Смелые души, — криво улыбнулся инструктор, но в его глазах не было ни капли теплоты. Ему, по сути, было наплевать на всех нас, и он воспринимал нас, как часть своей работы.
   В общем, когда настал момент икс, мы приготовились. Парашюты, кстати, оказались военными, оснащёнными умной электроникой, которая страховала от ошибок.
   И вот, шагнув в пропасть, я почувствовал невероятное ощущение абсолютной свободы. Ветер свистел в ушах, холодный и свежий, а внизу раскинулся изумрудный ковёр из густой растительности, обрамлённый ленточкой лазурного океана.
   Интересно, если я сейчас разобьюсь, мне зачтут автомат по курсу выживания? Или нет, это уже было бы слишком, не отмазался бы.
   Спуск проходил гладко, и чем ближе я подлетал к острову, тем отчётливее видел его мельчайшие детали: высокие пальмы, пляж с белым песком, скалистые утёсы. Что ж, отпуск так отпуск! Главное — никого случайно тут не убить, ведь нам предстоит выживать здесь целых две недели, не имея с собой абсолютно ничего. Ну, до каннибализма, надеюсь, не дойдёт. Хотя наш упитанный Жорик из параллельной группы, который ест куда больше, чем я, когда набираю энергию, вот он, как мне кажется, сорвётся первым…
   Глава 3
   Когда я прорезал облака, словно серые мысли небес, мой парашют натянулся под порывами ветра. Остров уже проступал внизу, так близко, что я мог различить его лоскутное одеяло из изумрудных деревьев, разбросанных по земле.
   Я скорректировал курс, нацелившись на укромную поляну, которую заметил с высоты. Место, которое другие, возможно, сейчас пропустят. Но я понимал природу таких островов и знал, что на них можно найти — или что может найти тебя. Ведь я умею выживать, находясь в одиночестве; не раз приходилось делать это в сложных условиях.
   Воздух был свежим, с привкусом соли и обещанием приключений, которые могли окончиться фразой: «Я же говорил». Мои пальцы крепко держали стропы парашюта с привычнойлегкостью, ведь мои мышцы укреплены не в стерильных залах кампуса, где пот ценится меньше, чем цитаты из учебников, а реальным трудом — концепция, чуждая большинству моих сверстников, воспитанных на виртуальных победах и теоретических знаниях.
   Думая о них, я бросил взгляд в сторону и увидел, как моя сестра спускается к пляжу на розовом парашюте. Этот цвет — очередная издёвка преподов?
   Даже отсюда я видел недовольное выражение лица Маши. Её можно понять: если бы мне достался розовый парашют, я бы тоже разозлился. Не понимаю, зачем парашюты вообще сделали разными по цвету… Возможно, как я и сказал, преподавателям это показалось забавным.
   Но это всё мелочи в великой схеме вещей. Куда интереснее то, что я начал подавать Маше всевозможные знаки и кричать, чтобы она следовала за мной. Она проигнорировала мои попытки, вероятно, слишком занята планированием своего триумфального появления на острове.
   Ей пафоса не занимать, и это часто приводит к последствиям, увы… Но, по крайней мере, она не издевается над слабыми и дерзит только тем, кто сам позволяет себе обращаться с другими в подобном тоне.
   А может, я просто оправдываю её, как брат? Впрочем, если она перейдёт границы допустимого, я не стану с ней сюсюкаться: моральные принципы важнее семейных уз, хотя обэтом не принято говорить вслух.
   Наблюдая, как она отдаляется на парашюте, я заметил, что Виктория тоже последовала за ней. Обе они ещё не осознали, насколько выгоднее обосноваться вдали от толпы, которая в моменты кризиса превращается в стадо. Последствия существования в голодной и напуганной толпе им, похоже, ещё не открылись во всей своей пугающей красе.
   Что ж, пусть они пока наслаждаются своими социальными играми, собирая лайки и одобрения, как дети собирают ракушки на берегу перед надвигающейся волной. Мне же назначено свидание с одиночеством и практичностью. Я должен основательно подготовиться к их приходу, ведь рано или поздно реальность настигнет всех.
   Я приземлился с удовлетворительным хрустом листьев и веток под ботинками, словно природа решила аплодировать моему появлению. Поляна была спокойна, нетронутая человеческим вмешательством — редкое явление в мире, где каждый уголок отмечен следами цивилизации.
   Здесь небольшой водопад каскадом стекал по рядам камней, его мелодичный шум напоминал тихий шёпот, рассказывающий истории о тех временах, когда реки были прозрачнее, а люди — мудрее. Он не был грандиозным, но являлся постоянным и надёжным источником пресной воды.
   Папоротники и экзотические растения обступали меня со всех сторон: их огромные листья создавали иллюзию возвращения в доисторическую эру, когда гигантские рептилии властвовали над Землёй, а люди были лишь смутной тенью грядущего. Серые скалы возвышались над моей головой; их поверхности испещрялись прожилками минералов и упрямых кустиков, цепляющихся за жизнь в трещинах, словно живое напоминание о том, что выживание зависит не от силы, а от упорства.
   Сняв парашют и тщательно его сложив — ведь теперь каждый ресурс на вес золота, — я огляделся вокруг и осознал, что, возможно, впервые за долгое время я по-настоящему свободен. Свободен от ожиданий, предрассудков и пустых разговоров. Оставалось лишь понять, как использовать эту свободу, чтобы не уподобиться тем, кто всю жизнь искал смысл, но так и остался сидеть под деревом, рассуждая о тени.
   Активировав своё гравитационное чутьё — точнее, импульсы, улавливающие движение и формы, — я расширил своё восприятие и обнаружил вокруг множество жизни… Мелкиесущества сновали в подлеске: грызуны, рептилии; время от времени птица срывалась с ветки и взмывала в небо. Чуть дальше ощущались более крупные звери, и, полагаю, среди них немало опасных хищников.
   Но такая сбалансированная экосистема означает обилие ресурсов для использования. Так что это скорее я представляю опасность для них, нежели они для меня.
   Нас предупреждали, что это испытание на выживание подразумевает сотрудничество, но я вижу в нём возможность продемонстрировать действенность самодостаточности. В моём случае это действительно кажется более логичным.
   В конце концов, совокупный разум моих одногруппников не внушает особого доверия. Я предпочитаю не полагаться на людей, для которых навыки выживания сводятся к умению заказать еду с доставкой.
   Я подошёл к одной из скал и провёл рукой по её шероховатой поверхности, текстура которой была грубой, неприветливой. Закрыв глаза, я сосредоточился, призывая гравитационные силы под свой контроль. Сначала это было едва заметное изменение: лёгкая дрожь под кончиками пальцев. Но затем, всё быстрее и быстрее, камни начали поддаваться, крошась и сжимаясь под усилием гравитации.
   Куски породы обламывались, обрушиваясь в кучи у моих ног. Пыль заполнила воздух, частицы почти залетали мне в нос и рот. Это грязная работа, но необходимая сейчас для меня.
   Часы сливались воедино, пока я выдалбливал внутреннее пространство; монотонные движения становились почти медитативными. Когда солнце уже склонялось к закату, я отступил на несколько шагов и полюбовался плодами своего труда.
   Передо мной раскрылась просторная пещера с гладкими, словно отполированными, стенами и потолком, достаточно высоким, чтобы стоять в полный рост. Узкий вход, легко защищаемый в случае, если местная фауна решит проявить любопытство, придавал убежищу дополнительное чувство безопасности. Это практически совершенство — насколько это возможно без участия подрядчика и шестимесячного плана работ.
   Но если серьезно, пришло время привести сюда Машу и, если она пожелает, Вику. Надеюсь, они не откажутся от такого цивилизованного жилья; сомневаюсь, что кто-то к этому моменту смог достичь чего-то лучшего в этих условиях.
   И не то чтобы я горел желанием делиться своим убежищем, но, по крайней мере, люди склонны считать, что общение имеет значение. Да и мелкую лучше не оставлять надолго без присмотра. Мы, конечно, на острове вдали от войн, но даже если здесь всё обойдётся, мне спокойнее, когда она у меня на виду. Тем более, неприятности находить она мастерица.
   А что касается Виктории, то она очаровательная девушка, с которой приятно побеседовать. К тому же, я по глупости сморозил в самолёте кое-что нелепое перед ней, и теперь хочу показать, что на самом деле я весьма адекватный человек.
   Кроме того, наблюдение за тем, как их лица меняются с самодовольных на ошеломлённые, может стать тем самым развлечением, которое мне необходимо после дня напряжённой работы.
   Я направился в сторону пляжа, положив в карман гладкий камень — небольшой сувенир моих усилий. Растительность постоянно цеплялась за мою одежду, так что пришлось применить немного гравитации, чтобы раздвигать упрямые ветви.
   И пока я шёл, не мог не задуматься о том, как там остальные. Возможно, они развели костёр и поют песни, блаженно не сознавая реалий приближающейся ночи в дикой природе. Что ж, реальность уже на подходе. И я буду тем, кто доставит им эту отрезвляющую новость.

   В доме Долгоруковых

   Высокий и стройный мужчина с глазами, сияющими холодным змеиным блеском, сидел в своём кабинете. Комната была воплощением изящества и роскоши: стены, обшитые тёмным орехом, поглощали свет, а тяжёлые бархатные шторы скрывали мир за окнами, словно отгораживая этот уютный ад от хаоса внешнего мира.
   На стенах висели шедевры старых мастеров, приобретённые, возможно, не самым законным путём. В воздухе витал тонкий аромат дорогих сигар, смешанный с едва уловимым запахом старой кожи. На массивном столе из редкого чёрного дерева лежали книги в потрёпанных кожаных переплётах, многие из которых давно были запрещены и забыты.
   Мужчина провёл изящными пальцами по гладкой поверхности стола, размышляя о том, сколько денег и связей ему пришлось потратить, чтобы отвести от себя подозрения. Харитон Борисович был его человеком, правой рукой, теневым отражением его замыслов. И теперь сеть интриг, которую они выстраивали годами, рассыпалась, словно карточный домик.
   Уничтожение их кафе, служившего прикрытием для операций по устранению нежелательных лиц, оказалось болезненным ударом.
   — Не думал, что буду так горевать о потере этого заведения, — горько усмехнулся он, обращаясь к пустоте. Его голос прозвучал хрипло, как скрип старых дверных петель. Внезапно, пытаясь отвлечься от истинных проблем, он с яростью швырнул хрустальный стакан в стену. Тонкое стекло разлетелось на тысячи блестящих осколков, а змеиный взгляд Долгорукова стал безумным, отражая бушующую внутри бурю. Если глаза — зеркало души, то она сейчас напоминала разбитое стекло. Однако глава Рода заставил себя успокоиться и вновь опустился в кресло, обтянутое тёмной кожей редкого зверя. Он успокаивал себя мыслью, что нервозность — привилегия тех, кому есть что терять. Но Долгоруков понимал, что причины его опасений никуда не денутся: они, словно тени, будут преследовать его повсюду.
   Теперь не только полиция, но и представители тайной имперской службы рыскали в поисках разгадок случившегося в кафе. Они разобрали завалы и обнаружили то, что должно было остаться под завесой секретности: склады, полные оружия, и небольшое кладбище, скрытое в стенах подвала.
   — Хорошо хоть не догадались заглянуть под ковёр в гостиной, — пробормотал он с кривой улыбкой. Его лицо побледнело, словно из него вытянули всю кровь, оставив лишь призрачную тень прежнего себя. Он глубоко затянулся сигарой, ощущая, как густой дым наполняет лёгкие и слегка приглушает терзающие мысли.
   Петру Сергеевичу Долгорукову казалось, что угроза нависла над его головой, как Дамоклов меч. Он знал, что Харитон устроил всё так, чтобы Добрынин не выжил. Но тот, к его великому сожалению, остался жив. И это было не просто странным, а пугающим, и порождало множество подозрений, так как вся логика происходящего рушилась.
   Долгоруков начал понимать, что Добрынин явно не тот, за кого себя выдаёт. Возможно, он нечто большее, чем просто человек. Сверхъестественное существо? Но иначе как объяснить, что тот уничтожил целое здание с самыми лучшими его Одарёнными, и при этом сам выбрался невредимым?
   — Видимо, в этом мире полно чудес, — холодно проговорил Долгоруков, вставая и подходя к окну. Ночной город простирался перед ним огнями, похожими на звёзды, упавшиена землю.
   Он смотрел на улицы внизу, где люди суетились, словно муравьи в разорённом муравейнике. Он чувствовал себя чужим в этом мире, где все играют по правилам, которые он давно переписал под себя. Но теперь правила менялись, и ему предстояло принять новый вызов.
   Ирония его жизни заключалась в том, что, будучи мастером интриг и кукловодом судеб, он оказался пешкой в чужой игре. Злобно оскалившись на эти мысли и ударив кулаком по стене, он вернулся к столу, осознавая, что Добрынин теперь представляет угрозу лично ему. Возможно, тот даже узнал от Харитона то, чего ни одному живому человеку знать не следует.
   Никто не отменял вероятности того, что перед смертью Харитона его пытали. Долгоруков не отбрасывал эти мысли, словно пытаясь собрать пазл из осколков зеркала, которое сам же разбил.
   Теперь устранение Добрынина и его Рода стало делом первостепенной важности. Пётр Сергеевич решил привлечь к этому делу всех, кого только можно и нельзя.
   — В конце концов, зачем нужны друзья, недруги и семья, если не для того, чтобы помогать устранять общих врагов? — подумал он с горькой иронией, снова садясь в своё массивное кресло из кожи редкого зверя.
   Сегодня ему сообщили, что Добрынины вместе с группой из академии отправились на острова. Сначала он не придал этому значения. Но, погрузившись в размышления, как шахматист, просчитывающий ходы наперёд, он уловил суть: это шанс устранить Добрынина без лишних препятствий.
   Разумеется, Пётр Сергеевич понимал, что там будут и другие аристократы из числа учащихся, а это значит, что могут возникнуть последствия. Но подобное никогда не останавливало его ни в бизнесе, ни в тёмных авантюрах. В конце концов, если статистика потерь слегка возрастёт, Империя вряд ли заплачет по недостающим номерам. В общем-то, побочным ущербом он не заморачивался.
   Долгоруков намеревался разыграть эту партию, опираясь на то, что цель находится далеко за пределами Империи, если можно так выразиться, и можно сработать так чисто, что следов не останется. Ситуация как нельзя лучше способствовала этому.
   — Всё произойдёт далеко… И действовать я буду чужими руками, — повторял он, как мантру.
   Спустя мгновение Долгоруков нажал на скрытую кнопку. Сразу же после этого в кабинет бесшумно вошёл его верный подчинённый.
   — Свяжись с нашими друзьями-контрабандистами, — холодно произнёс Пётр Сергеевич, глядя сквозь подчинённого в пространство. — Для них есть работа.
   Тот молча кивнул и бесшумно исчез, как и появился. Долгоруков ценил в людях умение не задавать лишних вопросов, ведь, как известно, любопытство — одна из самых частых причин трагедий.
   Оставшись вновь наедине со своими мыслями, которые бурлили в его голове, шумя, как водоворот, что затягивает всё глубже, он не мог найти покоя, пока Добрынин был жив.
   Откупорив бутылку коллекционного вина, он достал с полки чистый бокал и наполнил его до краёв ради одной лишь цели: попытаться уснуть, чтобы не сойти с ума раньше времени. Красное вино медленно стекало в бокал, оставляя тонкую плёнку на стекле, напоминающую кровь на лезвии клинка.
   Хоть Долгоруков и раньше попадал в сложные ситуации, ведя дела не всегда честно, и таких случаев было немало, каждую проблему он переживал по-своему. Он всегда считал себя шахматистом, умело жертвующим фигурами ради победы. Но он не мог припомнить, чтобы что-то нервировало его сильнее, чем одно только упоминание имени — Добрыня…* * *
   Спустившись по крутым, поросшим дикими лианами склонам в поисках сестры, я наконец вышел на пляж. Солнце, не успевшее еще сесть, словно гигантская раскалённая печь,щедро заливало раскалённым светом бескрайние просторы золотистого песка. Волны лениво накатывали на берег, будто само время решило замедлить свой ход. Шелест пальмовых листьев создавал иллюзию рая, но я знал, что это всего лишь обман. В раю явно не приходится бороться за выживание.
   Моя сестра, переполненная энтузиазмом, стояла рядом с Викой и энергично размахивала руками, пытаясь вдохновить горстку людей, собравшихся вокруг них.
   С воодушевлением они пытались создать своё собственное поселение для тех, кто пожелает к ним присоединиться. Наверное, мечтали превзойти легенды о Робинзоне Крузо. Однако, судя по невесёлым лицам окружающих, дела у них шли не так гладко, как хотелось бы. Толпа выглядела так, будто им только что сообщили, что на острове нет и не предвидится Wi-Fi.
   Люди делились на группы, словно школьники на уроке физкультуры, где мяч давно сдулся, а учитель забыл явиться. Куда ни глянь — хаос и бессмысленная суета. Некоторыепытались ловить рыбу голыми руками, другие сооружали из веток странные конструкции, напоминающие абстрактное искусство, которое даже самый прогрессивный художник счёл бы безумием.
   Лидеры этих импровизированных групп, напыщенные своей важностью, обещали, что всё уладят и распределение людей пройдёт как по маслу. Хотя, учитывая, что масла у нихне было, а компетентности ещё меньше, складывалось впечатление, что они собираются жарить яичницу на сухой сковороде без огня.
   Пока они бурно обсуждали, кто чем будет заниматься на этом острове ради всеобщего выживания, я наблюдал за этим театром абсурда с лёгкой ухмылкой. Один из них всерьёз предлагал приручить местных обезьян для сбора кокосов.
   Я подошёл к сестре и отвёл её в сторону, прежде чем она окончательно увязнет в этой трясине оптимизма.
   — Может, всё-таки пойдёшь со мной? — предложил я, вспоминая о своей уютной пещере с видом на водопад. — Я уже устроился явно лучше, чем вы здесь. У меня даже есть гамак из лиан и, представь себе, отсутствие этих безумных идей по приручению природы.
   Она посмотрела на меня так, словно я предложил ей обменять алмазы на грязь. В её взгляде читалась смесь упрямства и непоколебимой веры в собственные силы.
   — Нет, спасибо, — ответила мне сестра. — Хочу попробовать себя в управлении. Кто знает, может, я будущий Робинзон в юбке.
   Я лишь пожал плечами. Ну что ж, амбиции — дело тонкое. Говорят, опыт — лучший учитель, хотя счёт за уроки порой слишком высок. Не собирался, честно говоря, сюда спускаться, но попытаться стоило. По крайней мере, совесть будет чиста, когда они начнут искать виноватых.
   Другие одногруппники, услышав наш разговор, подходили с просьбами взять их с собой. Были даже те, кто пытался мне угрожать, пронзая меня испепеляющими взглядами, будто это могло растопить моё безразличие.
   Но я лишь ухмылялся про себя… Угрожать человеку, который уже обустроил себе комфортное жильё с тремя комнатами и бассейном, в то время как эти островные неумехи даже навесов толком не соорудили, — такая себе идея.
   В конце концов, после неудачной попытки забрать сестру, я отправился обратно в свою пещеру, не взяв никого из одногруппников: с ними мне ещё возиться не хватало. Я не эгоист, просто предпочитаю не нянчиться с толпой.
   И вот, на закате дня, я уже сидел у костра в своей пещере, любуясь игрой теней на стенах. Моя трёхкомнатная пещера была настоящим произведением природы: высокие своды и сталактиты придавали ей величественный вид. А бассейн, который я наполнил водой с помощью нехитрого трюка с гравитацией и системы каналов, служил мне местом для размышлений. Инженеры и проектировщики позавидовали бы моей изобретательности.
   Жаря на огне упитанного кабанчика — а они здесь, кстати, водятся в изобилии и были довольно глупы — я размышлял, что через пару дней сестра, возможно, задумается о своём выборе. Голод, как известно, не тётка, а весьма убедительный аргумент. Быть может, она поймёт, что идеалы прекрасны, но не очень питательны без реальной пищи. И тогда я повторю свою попытку позвать её к себе.
   Ну а пока пусть наслаждается управлением толпой голодных и неорганизованных людей. Возможно, это будет для неё полезным опытом. А я, пожалуй, налью себе ещё преснойводы в самодельную кружку и сделаю зубочистку — мясо, знаете ли, застряло в зубах.
   И подумаю, где здесь можно раздобыть свежих фруктов завтра. Хотя, может, и не стоит заморачиваться: в конце концов, жизнь слишком коротка, чтобы отказывать себе в удовольствии просто наслаждаться моментом…
   Глава 4
   Я лениво потянулся на груде листьев, чувствуя, что всё тело затекло от этой жесткой постели. Ясно, доработки понадобятся ещё… Пещера, ставшая моим домом на это время, окутывала прохладой, а за узким входом слышался мелодичный шум водопада. Лучи утреннего солнца пробивались сквозь расщелины, играя бликами на стенах и создавая причудливые узоры. Однако не время созерцать и бездельничать.
   Провести некоторое время в одиночестве на этом острове — пожалуй, лучшее решение, которое я когда-либо принимал. Нет суеты мегаполиса, навязчивых телефонных звонков и бесконечных лекций в академии. Только я, природа и мои эксперименты с гравитацией. Кто вообще сказал, что физика — это скучно? Тот, кто такое выдумал, наверное, просто не умел с помощью Дара построить целый дом из камня да и вообще создать кучу всего.
   Я, к примеру, нашёл крепкий ствол дерева, сосредоточился и благодаря манипуляциям с гравитационным полем сжал его так, будто его обнял гигантский кулак. Сок вытек из него, оставив сухие опилки — идеальный материал для постели, и мои мышцы больше не будут болеть.
   Так что теперь моё ложе мягче королевской перины, и никакие каменные выступы не помешают сладкому сну. Пол в пещере я тоже доработал: неровности и острые камни мешали передвигаться, а не только спать с комфортом. Немного концентрации — и поверхность стала гладкой, словно отполированная мраморная плита. Если бы мои профессора из академии видели меня сейчас, они бы гордились… Или попытались бы запереть меня в лаборатории навсегда, чтобы сдать Империи и провести эксперименты.
   После перекуса, состоящего из самостоятельно пойманных лягушек и ящериц, которые, кстати, в жареном виде были очень неплохи, и диких фруктов, я решил навестить сестру на пляже. Спускаясь по тропе, усеянной экзотическими растениями, я наслаждался пейзажем: бирюзовая вода, белый песок, пальмы, склоняющиеся под лёгким бризом. Идиллия — если не считать того, что впереди меня ждала совсем не радужная картина.
   Подойдя ближе, я увидел, что группа сестры построила что-то наподобие хижины из палок и говна… Вернее, она напоминала некое сооружение из палок и чего-то неопределённого, но, думаю, моё описание больше соответствует плачевной реальности. Конструкция выглядела так, словно её проектировал студент-архитектор на первой лекции после бурной новогодней вечеринки.
   — Привет, — помахал я сестре, стараясь скрыть удивление и не рассмеяться над её успехами. Хотя она умничка: смогла набрать в команду целых пять человек.
   Мелкая обернулась, и несмотря на задумчивый и усталый вид, её голубые глаза всё ещё сверкали упрямством.
   — О, ты пришёл, — вздохнула она, пнув ногой ближайший камешек. — Как у тебя дела?
   — Не жалуюсь. Вижу, вы здесь основательно обосновались, — я кивнул на их сооружение и, не выдержав, засмеялся во весь голос.
   — Хватит ржать, Добрыня, — тут же она схватила камень и бросила мне в бедро. — Мы вообще-то стараемся как можем. Пытаемся ловить рыбу, но она, кажется, умнее нас. В общем, с едой всё так себе обстоит, — пусть тешит себя этим, а я всё же убеждён, что с жильём у них ситуация полное дно.
   Я оглядел остальных членов её команды. Трое парней выглядели тоже измученными, а четвёртой была Вика. Один из них, высокий и худощавый Виталя, пытался разжечь костёр трением палочек. Но благо он вспомнил, что маг огня, и поджёг всё магией. Видимо, от усталости и малого количества еды под таким солнцем, мозг тупеет довольно быстро.
   — У других групп дела не лучше, — продолжила тем временем Маша. — Слабые студенты бегают на побегушках у более богатых аристократов.
   — Что ж, социальная пирамида в действии, — зааплодировал я. — Чего и следовало ожидать.
   Но едва я закончил свою мысль, как ко мне приблизился один из однокурсников — Денис, если память не изменяет. Высокий, атлетического телосложения, с пронзительнымикарими глазами и привычкой смотреть на всех чуть свысока, что было неудивительно при его внушительном росте.
   — Эй, дружище! — начал он, расплываясь в широкой улыбке, которая, однако, не достигала глаз. — Мы тут команду собираем. Не хочешь присоединиться?
   — Благодарю за предложение, но я предпочитаю работать один, — ответил я, стараясь сохранить нейтральный тон.
   — Да брось, вместе ведь веселее! — настаивал он, но в голосе уже проскальзывало раздражение.
   — Веселее, может, и да, но эффективность при этом страдает. А я ценю продуктивность.
   Улыбка тут же сползла с его лица, и одна рука незаметно сжалась в кулак. Ути-пути, какие мы обидчивые оказались.
   — Смотри, как бы потом жалеть не пришлось, — бросил Денис с явной угрозой в голосе.
   — Единственное, о чём я могу пожалеть, так это о потраченном на этот разговор времени, — парировал я и рассмеялся ему прямо в лицо.
   Он фыркнул и отошёл, бросив на меня недовольный взгляд. Продолжать пререкания не решился — и правильно сделал: при выживании на острове целые кости ценятся на вес золота. Маша покачала головой и тихо заметила:
   — А я смотрю, ты профессионально врагов себе заводишь.
   — Знаешь, это даже для меня низко — причислять Дениса к врагам, — похлопал её по плечу. Действительно, считать однокурсников серьезными соперниками уже как-то смешно. К тому же по глазам видно, что на открытый конфликт он больше не пойдёт.
   — Какой ты самоуверенный, братец, — мелкая, задрав голову, посмотрела прямо в мои глаза.
   — В моей самоуверенности нет ничего плохого. Кстати, Маш, я ведь за тобой пришёл: может, всё же переберёшься ко мне? У меня еды навалом. Не надоело питаться мелкой рыбёшкой и водорослями?
   — Не-а, я пока так рано не сдамся, — она широко улыбнулась, и её упрямство никуда не делось. Что ж… Придётся ещё немного подождать, главное — не дотянуть до того момента, когда она от голода не свалится. Заставлять её потом насильно есть и тащить к себе? Ну, в крайнем случае, придётся действовать именно так. Хотя, зная Машу, думаю, сама скоро сдастся.
   Мы ещё немного поболтали, и я направился обратно к своей пещере. Провёл там весь день, занимаясь мелкими делами по обустройству: смастерил пару полок, разложил на них фрукты для дозревания, сделал ещё одно хранилище. Рассортировал все припасы, а затем даже украсил стены примитивными рисунками. Почему бы не попробовать себя в искусстве здесь, вдали от придирчивых взглядов критиков?
   Незаметно и быстро опустилась ночь, и я вскоре уснул, укрывшись тонким покрывалом из крупных листьев.
   Однако посреди ночи меня разбудило странное ощущение. В моей сети гравитационных потоков, с помощью которых я контролировал обстановку на острове, вдруг появились интересные и непредвиденные сигналы… А значит, сон отменяется.

   Где-то в водах

   Пираты-контрабандисты, скрывавшиеся неподалёку от тропических островов, получили ценную наводку, которая свалилась на них, как золотоносный метеорит. Благодаря этой информации они только что захватили имперский патрульный корабль и, не оставив ни единого свидетеля, пустили всю его команду на корм рыбам.
   В этих водах имперских судов было столько, что можно было подумать, будто кто-то распустил слух о бесплатном роме. Но на этот раз пиратам удалось обойти их бдительность: зная точные координаты, они ударили с той стороны, где у врага была ахиллесова пята.
   Капитан пиратов, высокий и худощавый мужчина, стоял на палубе своего корабля. Его длинное кожаное пальто, изрезанное и потёртое, хранило следы многочисленных сражений, а на голове красовалась треуголка с пером экзотической птицы. Шрам, пересекающий его лицо, придавал ему ещё более зловещий вид.
   — Ну что, господа, пришло время заняться настоящим делом, — произнёс он, обращаясь к своей команде и потирая руки в предвкушении.
   Первый помощник, массивный, как медведь, рассмеялся гулким смехом:
   — Ага, похитим студентов-аристократов и потребуем за них выкуп! Интересно, заметят ли их знатные семейства пропажу своих наследников?
   Навигатор, худощавый человек в очках, которые всё время сползали на кончик носа, задумчиво произнёс:
   — Говорят в нашей таверне, что интеллект — это роскошь, которую аристократы не могут себе позволить. Может, поэтому их так легко похитить?
   Команда разразилась смехом. Они стояли на палубе корабля, повидавшего больше бурь и сражений, чем многие из них могли вспомнить. Паруса трепетали на ветру, а воды вокруг были спокойными, словно затишье перед грозой.
   — Не забудьте только про особых студентов, — напомнил капитан, и взгляд его стал хитрым. — У нас уже есть покупатель на них. Причём весьма щедрый.
   Щедрых заказчиков пираты всегда умели ценить, и потому толпа на палубе зашумела с одобрением. Ночная обстановка была мрачноватой, но в то же время захватывающей. Небо затянули тяжёлые облака, а где-то вдалеке перекликались чайки, направлявшиеся к скалам. Корабль скрипел и покачивался в этой мгле, словно призрак из морской легенды.
   — Интересно, если мы похитим всех аристократов на острове, Империя обанкротится? — задумчиво спросил навигатор.
   — Вряд ли, — усмехнулся капитан. — У их казны дна нет, как у бездонной бочки.
   Навигатор улыбнулся и, под смешки остальных членов команды, мысленно представил, как сворачивает шею своему капитану. Ему так и хотелось ответить: «Ну, не может же казна быть больше, чем аппетит вашей жены, ведь это попросту невозможно». Но даже пираты обязаны соблюдать субординацию, и ему пришлось промолчать.* * *
   Я выскочил из пещеры в мгновение ока, когда ночной ветер донёс до меня тревожный шёпот. Тёмное небо было усыпано звёздами, словно кто-то рассыпал мешок бриллиантов по бархатному покрывалу. Лёгкий туман стелился над морем, придавая берегу мистическую атмосферу. Мои босые ноги ощущали прохладную влагу песка, когда я выбежал на линию прибоя.
   Вдалеке, на фоне мерцающей луны, я заметил около десяти деревянных лодок с тарахтящими моторами. На бортах этих посудин толпились вооружённые люди в разношёрстнойодежде. Даже на таком расстоянии я чувствовал их недобрые намерения — тут и гением не надо быть, чтобы понять: они приплыли не для мирной беседы, а по чью-то душу. Короче, ночь обещает быть «томной»…
   Рисковать, однако, не входило в мои планы. Зачем играть в русскую рулетку, когда у тебя полный контроль над гравитацией? Да и палиться пока не стоит… Я сосредоточился, чувствуя, как энергия пульсирует в кончиках пальцев. Пространство вокруг двух лодок начало искажаться, словно воздух над раскалённым асфальтом летом. Лодки и ихобитатели вмиг сжались до размеров маленьких металлических шариков, будто кто-то сжал их в кулаке гиганта.
   Остальные незваные гости на нашем острове даже не заметили потери своих людей. Всё произошло слишком быстро и тихо, да и ночь скрывала мои проделки.
   Но почему бы не добавить спектаклю немного фейерверка и тем самым предупредить остальных об опасности? Я ослабил гравитационное давление, и шарики мгновенно разжались. Вспышка ослепительного света и оглушительный взрыв разорвали тишину ночи. Студенты, которые ещё минуту назад спали, теперь проснулись и с удивлением наблюдали за происходящим.
   Нападающие не стали тянуть время и открыли огонь. Пули засвистели в воздухе, как сердитые осы. Но наши студенты были не из робкого десятка. Каждый из них был Одарённым: кто-то управлял стихиями, кто-то мог перемещаться с невероятной скоростью, а кто-то был гением тактики. Представьте себе команду супергероев, только без ярких костюмов.
   Я тоже решил немного помочь, но оставаясь в тени. Да и истинные герои славы не жаждут. Подняв несколько булыжников, я начал метать их во врагов. Было сладко наблюдать, как они падают один за другим, недоумевая, откуда прилетает смерть.
   Ситуация была, если честно, весьма забавной и глуповатой. Группа плохо подготовленных наёмников решила атаковать студентов с особыми способностями под покровом ночи. Это всё равно что пытаться ограбить банк без маски и с бумажным ножом в руке. Но, видимо, они рассчитывали на внезапность, правда, это им совсем не помогло — бойня завершилась так же быстро, как и началась.
   Задолго до утра пляж уже был усыпан поверженными нападающими, чьи планы разбились о реальность, как волны о скалы. Студенты же встретили рассвет с улыбками, обмениваясь историями о том, кто и как нейтрализовал очередного недоброжелателя.
   Ну, а я утром присоединился к ним, напустив на себя удивлённый вид, будто впервые слышу о случившемся.

   На одном
   из пиратских кораблей

   Капитан в треуголке опёрся на скрипучий поручень своего корабля, вглядываясь в бездну моря, которая, казалось, поглотила его людей без остатка.
   Прошло уже множество часов с тех пор, как он отправил своих парней на тот проклятый остров— вооружённых до зубов. Теперь же тишина была их единственным ответом, глубокая и бесповоротная, как безмолвие перед штормом.
   — Я должен был предвидеть это дерьмо? Неужели они действительно все сдохли? — прошептал он с горечью, сжав кулаки так крепко, что побелели костяшки. Отвернувшись, капитан тяжёлым шагом направился в свою каюту.
   По пути его окружали мрачные силуэты членов экипажа: грубые лица, испещрённые шрамами, глаза, полные нерассказанных историй и скрытых угроз. Они избегали его взгляда, и это было разумно; сегодня его настроение было мрачнее самых тёмных глубин Марианской впадины.
   Внутри каюты, стены которой были увешаны потрёпанными картами и исписанными навигационными заметками, царил полумрак. На столе лежал артефакт в форме кристалла —вещица капризная и дорогая, как прихотливая любовница. Он мерцал таинственным светом, словно храня в себе тайны всего мира.
   Но, как обычно, капитан не смотрел на свой ценный трофей, не любовался им. Вместо этого он набрал знакомый номер, цифры которого были выжжены в его памяти.
   — Капитан, — голос на другом конце линии был злым. — Надеюсь, у вас хорошие новости?
   — Увы, боюсь разочаровать, — произнёс он, вкладывая в голос столько искусственного сожаления, сколько позволяла его натянутая улыбка. — Мои люди… неожиданно потерялись в пространстве и времени. Кажется, они мертвы, раз до сих пор не вернулись.
   Пауза на том конце была долгой, словно собеседник переваривал услышанное.
   — Это недопустимо, — наконец последовал холодный ответ. — Нужно довести дело до конца. Если вы выполните договорённость, цена не будет иметь значения. Мы заплатим столько, сколько вы пожелаете.
   — Любые деньги, говорите? В таком случае, как я могу отказаться? Жадность — один из моих самых любимых грехов, — капитан постучал пальцами по столу и улыбнулся, блеснув золотыми зубами.
   Связь оборвалась. Некоторое время он смотрел на телефон, словно надеясь увидеть в нём ответы на свои тайные вопросы. Затем резко поднялся, вышел из каюты на палубу и громко окликнул свою правую руку:
   — Рамьер, ко мне!
   Будто возникнув из тени, перед ним предстал Рамьер — высокий, худощавый мужчина с лицом, испещрённым морщинами и шрамами. Его холодные серые глаза напоминали клинки, если бы сталь могла смотреть на мир с насмешкой.
   — Ваши приказания, капитан? — спросил он, склонив голову набок.
   — Наши люди до сих пор не вернулись. Что ж, думаю, пора перейти к более решительным мерам. Приказываю уничтожить все имперские корабли в округе. Пусть эти плавающие гробницы станут домом для рыб. А затем готовь лодки: мы сами сойдем на берег и закончим эту игру.
   Рамьер усмехнулся — усмешка, от которой по спинам людей пробегал холодок.
   — С удовольствием, капитан. Давненько мы не развлекались как следует.
   — О да, развлечения — наше всё, — рыкнул капитан. — В конце концов, жизнь слишком коротка, чтобы прожить её, следуя правилам, не так ли?
   Рамьер развернулся и зашагал по палубе, раздавая приказы. Команда оживилась: очередной отряд готовился к действию. Они были самыми разными: от моряков с лицами, обожжёнными солнцем, до суровых головорезов, чьи мускулы превосходили их интеллект. Но всех объединяло одно — преданность капитану и жажда добычи.
   Капитан вновь обратил взгляд к морю, где его корабли, словно хищные звери, готовились к атаке.
   — В любом случае, я собирался сделать так, чтобы эта история запомнилась надолго, — задумался он. — Империя думает, что может управлять миром, считая, что всё подчиняется их законам. Но море — хаотичная стихия, а мы, пираты, её верные слуги. Если Император полагает, что способен стоять на пути урагана, то пусть готовится быть сметённым.
   Такие мысли обычно приходили к нему после трёх бутылок рома, а тут — на трезвую голову. Он усмехнулся своим размышлениям, поправил треуголку, украшенную пышным пером, и направился к штурвалу, намереваясь лично вести свой корабль.* * *
   Я быстро нашел сестру на пляже — это было нетрудно: у неё был самый нелепый шалаш из веток, точнее, не шалаш, а жалкое подобие навеса, который едва держался на ветру. Она сидела рядом на упавшей пальме, задумчиво глядя на блестящую гладь залива. Её волосы, растрёпанные морским бризом, обрамляли лицо нечёткими прядями, а бледная кожа светилась почти прозрачным сиянием в лучах восходящего солнца. Остров словно решил собрать в себе все клише тропического рая: стройные пальмы, бесконечные песчаные пляжи и… надвигающуюся катастрофу.
   — Прости, что не успел вовремя прийти на помощь, — выдохнул я, опускаясь рядом с ней на тёплый песок. — Опять опоздал, как всегда.
   Она повернула голову и одарила меня той самой улыбкой, в которой неизменно смешивались ирония и понимание.
   — Ничего, не стоило тебе рисковать, — спокойно ответила сестрёнка. — Всё в порядке. Ты же знаешь, я могу постоять за себя. А тебе не стоит рисковать, братик. Главное, что все целы. И ты сможешь рассказать мне, как выживать в экстренных ситуациях.
   — Ну да, я всегда был экспертом по экстремальным ситуациям, — усмехнулся я, кладя руку на её плечо. — Помнишь тот раз, когда я решил приготовить ужин и чуть не сжёг кухню? Как видишь, я жив, так что рассказать могу много.
   Мы оба рассмеялись, но смех быстро стих, уступив место тишине, нарушаемой лишь шёпотом прибоя. Видимо, наш «образовательный» тур пошёл совсем не по плану… После случившегося нас должны были забрать имперские корабли, но они всё ещё не появились, и это начинало тревожить всех. Даже Маша, с серьёзным выражением лица, вглядывалась в безграничный горизонт.
   — Думаю, стоит просто подождать, пока нас заберут с этого острова, — произнес я, стараясь звучать оптимистично. — Ясно, что всё пошло не так, как они задумывали. Но, уверен, они скоро появятся.
   — Да уж, если это часть их плана, то у них очень своеобразное чувство юмора, — откликнулась сестра, продолжая смотреть вдаль и пытаясь улыбнуться.
   В этот момент к нам подбежал один из студентов — Вася Григорьев.
   — Эй, вы должны это увидеть! — закричал он, тяжело дыша и размахивая руками. — Там… там огонь!
   Мы обменялись тревожными взглядами и бросились за ним к вершине холма. Оттуда открывался лучший обзор на бескрайний горизонт. Вдалеке, на линии моря и неба, яркими всполохами пылали корабли — те самые, которые должны были нас охранять и потом забрать обратно.
   — Ну вот тебе и тропический остров, — пробормотал я с горькой иронией. — Полный комплект: пальмы, песок и бесплатное шоу пиротехники. Если это их способ сэкономить на выпускном, то они явно перестарались.
   — Полагаю, надежды на скорое спасение тают вместе с теми кораблями, — произнесла сестра с тенью тревоги в голосе.
   Вокруг нас однокурсники начинали суетиться, паника нарастала, словно приливная волна. Кто-то лихорадочно пытался позвонить, но почему-то не было связи.
   Я поднял руки, пытаясь перекричать шум.
   — Послушайте меня! — мой голос прозвучал громче, чем я ожидал. — Раз уж мы не смогли договориться о строительстве поселения, как насчёт того, чтобы объединиться для совместной обороны?
   Все замолчали, уставившись на меня, как на сумасшедшего.
   — Ты серьёзно? — выкрикнул кто-то из толпы. — Что мы можем сделать? У нас даже связи нет!
   — Именно, — кивнул я с решимостью. — У нас ничего нет, кроме наших острых умов, способностей решать проблемы и… наших Даров, — про их «острые умы» я, конечно, перегнул, но хотелось их немного подбодрить.
   — Да, я поддерживаю Добрыню! — вставила сестра, скрестив руки на груди. Её глаза блестели, и было видно, что она возвращает над собой контроль.
   Некоторые начали переговариваться между собой, атмосфера немного разрядилась. Если уж нас забросили в реалити-шоу без камер, то стоит хотя бы попытаться выжить…
   Глава 5
   Попивая сладкую кокосовую воду, смакуя каждый глоток — кокос попался действительно отменный — я вглядывался в горизонт. Хотелось верить, что оставшееся на острове время подарит нам долгожданный отдых. Но, судя по всему, удача от нас отвернулась, если горящие имперские корабли можно считать таким знаком. И что-то мне подсказывает, что можно…
   Из приятного было лишь то, что Маша перестала называть уродливую конструкцию из палок своим домиком и разделила со мной запечённую ногу кабана. Чувствую себя настоящим родителем: наконец-то моё дитятко вразумилось и поело. А ещё радовало, что я раздобыл краба и съел его в одиночку…
   — Эй, а мне? — сестра тут же ударила меня ладонью по запястью.
   М-да, похоже, не один… Но это ладно, пусть ест на здоровье. Я отпил ещё сока и порадовался ещё одному факту: все эти нападения на имперские корабли явно не связаны со мной. Не может же моя персона быть настолько значимой для врагов, чтобы они развернули столь масштабную и рискованную операцию. Хотя, если это всё из-за меня, то мне было бы даже лестно.
   Но, скорее всего, это местные пираты решили прибарахлиться добычей. Правда, если здесь обитают пираты, а Империя явно об этом знала, то какого чёрта нас тогда отправили сюда?
   — Ребят, слушайте, а что если весь этот цирк с нападением — всего лишь часть нашего испытания на острове? — с азартом высказался вдруг напыщенный граф Дмитриев.
   — Включи голову, — цокнув языком, Виктория закатила глаза. — Если ты, конечно, вообще знаешь, как, но, судя по всему, ты ею никогда не пользовался. Ночью на берегу против нас сражались настоящие люди, и все они умерли. Можешь даже их тела палкой потыкать, если тебе это поможет осознать всю картину случившегося.
   Похоже, у Вики накопилось что-то к нему или… или ко всем парням? Не понимаю, если честно, почему она так на нашего Дмитриева взъелась, ведь даже я уже привык к его выходкам и придиркам, особенно к тупости. Но Вика при этом и на меня как-то раздраженно смотрит: неужели жизнь на острове не понравилась ей?
   Но это не самое главное: забот хватало по горло. Никто из нас не сомкнул глаз за эту проклятую ночь. Но, как известно, сон для слабаков, а нам предстояло подготовиться к обороне, если, конечно, хотелось дожить до следующего заката. После скромного перекуса из