Аннотация

Правление царя Дмитрия Иоанновича (под таким именем он венчался на царство и кем бы он ни был, так его и должно называть) — одна из самых таинственных и странных страниц в истории России. Достаточно сказать, что проправив около года, он не сделал ничего из того, в чём его обвиняли после смерти, но лишь начал то, что потом продолжил Пётр Великий. Странно ведь, право же, что одного за это — убили, безжалостно растерзали, а второго — возвеличили. Кто же таков царь Дмитрий? Последний законный государь, Рюрикович? Самозванец-расстрига? Польский или французский, литовский или шведский авантюрист? Своим романом я не ставлю задачи раскрыть эту тайну, хотя сам верю в законность его притязаний. Государь проходит в нём тенью, лишь изредка обретая плоть в диалогах с героями книги, в их воспоминаниях и разговорах. Увы, для полноценной книги о его жизни у меня нет и не может быть материала. А хотелось бы… Фигура великолепная! Вообще, начало семнадцатого время — период Первой Смуты (закончившейся с воцарением Дмитрия), да и Второй (закончившейся воцарением Дома Романовых) выдвигает в первые ряды множество знаковых, ярких и героических фигур. Здесь и Дмитрий, здесь и Скопин-Шуйский и Басмановы и князь Мстиславский. Ляпунов, Трубецкой, Заруцкий! Пожарский с Мининым опять же… Годунов! На их фоне свергнувший Дмитрия князь Василий Шуйский кажется мне карликом. Карлик, впрочем, оказался опасен, ибо бил исподтишка! Этого не поняли ни Борис Годунов, ни Дмитрий. А меж тем, оба они — в прямом смысле — пали от его руки. Годунова отравили и историки полагают, что это сделали Шуйские (а их глава — Василий Шуйский). В смерти последнего Рюриковича впрямую повинен Шуйский! В романе я, увы (ибо писатель должен быть беспристрастен, а историк — вдвойне), не отрекаюсь от своей лютой ненависти к этому человеку. Он, а не Дмитрий повинен в шестилетней Великой Смуте, в интервенции и нависшей над Россией гибелью! И если России удалось спастись, то не благодаря, а вопреки своему царю. Незаконному царю! Увы, у нас так часто к власти приходят люди, недостойные нести столь тяжкий крест…