Аннотация

"В арбузном сахаре делались дела, делались и делались снова, пока моя жизнь жилась в арбузном сахаре. Я расскажу вам про это, потому что я здесь, а вы далеко.
Где бы вы ни были, мы должны делать лучшее из того, что мы можем. Путешествовать - это так далеко, а у нас здесь нет ничего, чтобы путешествовать, кроме арбузного сахара. Надеюсь, что из этого что-нибудь да выйдет".
Автора книги звали Ричард Броутиган. Он был даже изображен на обложке. Немного нелепо одетый, немолодой, в шляпе и бусах, в очках, с длинными волосами; кажется, рядом с ним сидела девушка в бабушкиных очках и короткой шубе. Рядом стоял почтовый ящик; хотя если присмотреться, то это был не ящик, а постамент какой-то статуи. А может быть ящик был на обложке какой-то другой его книги.
Я даже не представлял себе, что автора этой книги величают "идолом контркультуры", "современным Марком Твеном" и "последним американским классиком". Да это бы ничего и не изменило, потому что книга мне все равно понравилась.
Битлз так любили его книги, что хотели выпустить альбом того, как он читает свои стихи.
Его самая известная книга - сборник миниатюр "Ловля форели в Америке". Она принесла ему всемирную славу. Ее упоминают как одно из главных достижений американской прозы второй половины XX-го века. Книгу про ловлю форели в Америке перевел на русский язык Илья Кормильцев. Мураками и Аксенов называют Бротигана своим учителем. О нем пишут: "Броутиган примкнул к Гессе, Голдингу, Сэлинждеру и Воннегуту как литературный волшебник". Ну и что?
Полное и точное описание жизни Броутигана - задача весьма утопическая. Отчасти причиной тому он сам - потому что, рассказывая о себе, он часто фантазировал. Сведения его близких достаточно противоречивы и совершенно сбивают с толку. Поэтому все детали биографии Броутигана очень часто основаны на предположениях, чем на фактах.
Но, с другой стороны - какое нам дело? Он поделился с нами тем, чем хотел поделиться, а желание узнать про него больше, чем он хотел бы, немного напоминает заглядывание в замочную скважину. Ведь почему он писал, так как писал; как он жил, что пил и почему перестал жить - история, известная только ему и Богу. Так тому и быть.
А он сам сказал по этому поводу так: "У всех нас есть свое место в истории. Мое находится в облаках".