Аннотация

Павел Мовчан - художник непростой, нелегкий для чтения. Основные понятия его поэтического текста: движение, пространство, время. Это - первоэлементы бытия, и сосредоточенность на них выдает поэта философской. Но Молчаново философичность особая: обходится без заимствований из теоретического понятийного аппарата, осуществляется без умозрительного «оснащение», а как бы в самых реальностях бытия. Вообще ему свойственно разворачивать те или иные качества бытия и духа без их Обедняя, ​​схематизируя и морализирующего названия.

Пространство, движение, время в П. Мовчана - не просто атрибуты мира. Их можно было бы назвать лирическими героями его поэзии, но этот термин предполагает определенное постоянство субъекта и определенную власть автора над ним. А здесь все наоборот: они суверенные и неузнаваемо-переменные, бесконечно переходят друг в друга, друг друга вгинають, содержат, формируют. «И пространство Сыпучие крошился и сыпался, сыпался молотый время ...» Поэт словно хочет втаемничитися в мироздания - не в тот разовый жест демиурга, а в вечный шум материи, в материнское страдания плоти. Мир - не произведение, а непрерывная попытка создания. Жизнь предстает как не остановить процесс замешивания и «мучения материи».

П. Мовчан - весь в проблематике человеческой духовности. Но не афиширует этого. Порой даже «скрывает». Потому тонко чувствует ситуацию перенасыщенности поэзии вербальной нравственностью и находит способ говорить о нравственной жизни души не називально, а метафорически, образно, то есть предметно, картинно. Молчаново «я» настолько усолидаризоване со всем «живым» и «неживым», со всем объемом существующего, что «лирическим героем» его поэзии становится будто именно мировое бытие.

Но человек в этой живой, мыслящий и чувствует, космической веществе энергии не растворяется и не теряется. Потому что ей единственной дано не только исполнять свое предназначение, но и делать выбор. С этой возможности выбора - муки совести, муки любви и безлюбья, муки самосознания и самоопределения. И если в поэзии Мовчана бытия вообще «осознает себя» как вечное движение, превращение, то на уровне человеческой личности оно осознается как мука собственной неполноты, неидентичности, нездийснености: Чем искупить мне это жизнь по кривизне?
Что ни шаг был - путь с обрыва,
которые не линия, то криво,
что ни слово, то верзня!
Судьба гнулась ежедневно ...

Образы физической и душевной кривизны (которую следует понимать не в биографическом, а в широком социальном плане) мыслятся понятиями о подлинности и нереальность как духовных, так и физических феноменов (пространства, времени).

Образ любви в Мовчана тревожный, болезненный и покаянный. Надежда преодолеть эгоизм и одиночество человеческого «я» не всегда становится актом преодоления, иногда - это очередное поражение в ряде поражений. Но пока есть усилия быть собой, есть и надежда на спасение любовью. Это и на уровне интимной, и на социальном, и на «космическом» уровне, где любовь - высший судья в нерешенных тяжбе между мимолетностью и вечностью.
Образы памяти у поэта тем своеобразные, имеющие не только исторические и социально-психологические измерения, но и философские. В частности, они связаны с условно-поэтическим мотивом «раскрутки» мирового времени назад, возвращение мирового бытия к исходной точке («жизнь обратное и обратно»). Здесь достигается острое чувство диалектики создания и уничтожения, жизни и смерти как только антагонистов, но и сообщников: они равны моменты движения, эволюции материи. Все это драматическим содержанием сознания сложно связывается с человеческой судьбой и возможностью ее переиначить («раскручивают наоборот Ту жилу конопляное И на свои клубы смотайте судьбу урван ...»), с нравственными исканиями, стремлением к первоисточникам.
Одна из особенностей метафорики поэта в том, что ее производительность оказывается в бесконечном разрастания, «кущуванни» образных переосмыслений. Среди самых богатых «семей» его метафор - вышедшие из семантических гнезд «вода», «песок», «соль». Их у П. Мовчана очень много, только и осмотреть все их разнообразные значения, сложно соотнесены между собой.

И проблематика, и образность поэзии Мовчана укоренившиеся в жизни и духу нашего народа - хотя это не всегда очевидно - не поверхностно, глубоко. Многое у него - из мира украинской народной поэзии, сказки, легенды, демонологии, мифологических и космогонических представлений народа. Только не в цитатных или скрытых заимствованиях, а в поэтическом воображении, в «обращении» с миром и словом. Даже метафорика философских «абстракций» разворачивается у него в стихии национальных народно образов, - в своих первоисточниках - оказываются нередко родственными с большими символами античной (как и древнеиндийской) мифологии и философии. Особенно это касается разветвленной и многозначной символики, связанной с образами пути (здесь и евангельская традиция), круга, зеркала, лошади, всадника, огня, воды, песка, соли и т.д..