Аннотация

Устройства Виктора Шаубергера 1920-е годы.

Виктор Шаубергер (Viktor Schauberger, 30.06.1885 – 25.10.1958) — одно из наиболее известных и авторитетных имён в области «свободной энергии». Потомственный лесничий из Австрии, специально отказавшийся от получения высшего образования, он был, пожалуй, одним из последних естествоиспытателей в том смысле, какой вкладывали в это слово на заре становления современной науки — в XVIII-XIX веках. Не будучи ограничен узкими рамками сложившихся теорий (именно поэтому в молодости он отказался от обучения в высшей школе, хотя такая возможность у него была), Шаубергер непредвзято и свободно рассматривал непосредственно наблюдаемые им факты и делал свои выводы, не оглядываясь на общепринятые мнения и суждения научного сообщества. Результаты, достигнутые им главным образом благодаря наблюдательности, интуиции и природному уму, до сих пор будоражат воображение.

Официальная наука постаралась «не заметить» эти достижения и положить их под сукно, и не только в силу ущемлённых амбиций множества высокоучёных, но творчески бесплодных конкурентов по научной «делянке» (полит­корректностью и преклонением перед учёными званиями Шаубергер не страдал). Главной причиной была неординарность и нестандартность мышления самого Шаубергера, подходы которого к решению задач зачастую противоречили самым основам научного мировоззрения и могли быть отнесены скорее к мистике, чем к науке. Нередко его описания процессов более похожи на трактаты средневековых алхимиков, нежели на научные труды в привычном нам «современном» виде. Может показаться парадоксальным, но, пожалуй, наибольший интерес к разработкам Шаубергера проявляли власти нацистской Германии, правда, несколько своеобразно — интернировав его в концлагерь в начале II Мировой войны. Впрочем, подобная нацеленность на получение быстрого конкретного результата — здесь и сейчас, безотносительно прежних заслуг и званий и даже с подозрением к ним, — характерна для ранних стадий любого тоталитарного режима (вспомните, сколько советских учёных и инженеров начали свою звёздную карьеру именно в 1920-1930-е годы, когда Советская власть только вставала на ноги, а заодно и сколько из них поработало в «шарашках» за колючей проволокой — отнюдь не в качестве вольнонаёмных)!

Жизнеописание Шаубергера несложно найти в Интернете, поэтому не будем его пересказывать. На русском языке его труды практически не издавались, а то, что встречается в Интернете, обычно представляет собой обрывочные сведения из третьих рук. Пожалуй, единственное известное мне серьёзное издание с неплохим переводом — это книга «Энергия воды» (правда, и здесь двойной перевод — на русский язык переведено английское издание; сразу хочу предупредить — книга читается трудно, прежде всего из-за того, что мировосприятие автора кардинально отличается от общепринятого в настоящее время).

В книге рассматриваются некоторые его устройства, предназначенные для выработки энергии. Это труба Шаубергера, репульсин (не путать с репульсатором!) и его последнее детище — домашний генератор энергии. Но невозможно понять принципы, которыми руководствовался их создатель, не представляя, хотя бы в общих чертах, его подход к проблеме, и прежде всего необходимо разобраться, что же имелось в виду под «имплозией», на которой Шаубергер основывает практически все свои изобретения.

Философия Шаубергера    Вода живая и мёртвая    Имплозия и эксплозия       Современные понятие имплозия и эксплозии       Имплозия и эксплозия по Шаубергеру       Сравнение принципов работы традиционных двигателей и двигателей Шаубергера    О «биологическом вакууме»    Химические процессы и атомные трансмутации    Выбор материаловДостоверность проектов Шаубергера    Реализация устройств Шаубергера    Шпионские игры  

Здесь я приведу лишь некоторые моменты мировосприятия по Шаубергеру, определившие, на мой взгляд, его подход к созданию своих устройств. Конечно, это крайне фрагментарное и схематичное изложение его взглядов, которые я бы охарактеризовал как «языческие» — но не в примитивно-лубочном варианте, а как сложную взаимосвязанную, согласованную и вполне непротиворечивую систему (возможно, подобным образом воспринимали мир многие люди до эпохи широкого распространения христианства и мусульманства, очагами которых, кстати, являлись относительно изолированные от природы города).

Более полное представление о мировоззрении Шаубергера, в частности, о базовых понятиях динагенов, фруктигенов и квалигенов, можно получить, прочитав книгу «Энергия воды». Встречающиеся далее ссылки на страницы соответствуют русскому изданию книги.

По представлениям Шаубергера, вся планета Земля представляет собой единый организм, кровью которого является вода (с.205; впрочем, он утверждал, что организмами также являются не только люди, животные и растения, но и камни — с.23). При этом главная функция воды — это перенос энергии, причём энергии не столько физической, тепловой и механической, сколько мистической — созидающей, живой, одухотворяющей, дающей жизнь. Но помимо этой «энергии жизни» вода может нести и «энергию смерти» — энергию разрушения, болезни, гибели. Не правда ли, возникают прямые ассоциации с живой и мёртвой водой из народных сказок?

Однако эта мистическая энергия, по Шаубергеру, может проявляться и вполне физически — насыщенная «живой» энергией вода обладает большой механической мощью, — она способна размывать наносы, перекатывать большие камни и даже отрывать их ото дна, обеспечивать мощное и свободное течение рек. Именно эта энергия, по его мнению, обуславливает феноменальную способность форели в горных ручьях не только успешно оставаться на месте в сильном течении, почти не работая плавниками и хвостом, но и совершать «с места» мощные рывки вверх по течению и даже прыжки на внушительную высоту — против потока воды! Наоборот, преобладание «энергии смерти» делает течение воды механическим и безжизненным, приводит к заиливанию русла и заболачиванию берегов, к упадку и распространению болезней.

Тем не менее, обе энергии необходимы для поддержания жизни — одна из них обеспечивает рост, развитие и созидание, а другая — распад и подготовку к повторному использованию отжившего и ненужного. Всё дело в их балансе. В нормальном цикле, по Шаубергеру, «живая» вода поступает из-под земли в виде холодных родников. Далее она проходит по поверхности, одаривая жизненной энергией всё существующее здесь, а взамен забирает ненужное, отжившее и постепенно становится «мёртвой». Затем она возвращается под землю, где снова восстанавливается и превращается в «живую». Важнейшую роль в процессе её восстановления играет лес, корни деревьев.

По этой причине Шаубергер не одобрял использование колодцев — ведь в них вода ещё «не дозрела» для появления на поверхности — и был категорически против использования артезианских скважин. По этой же причине он не слишком жаловал и речную воду — ведь по пути она уже отдала часть своей «живой» энергии и набрала сколько-то «мёртвой». Наилучшей водой он считал взятую из родника непосредственно в том месте, где она естественным путём вышла на поверхность. При этом лучше всего использовать высокогорные родники, — ведь чтобы подняться на большую высоту, вода, по его мнению, должна иметь самый большой запас «живой» левитирующей силы, которая и выталкивает «созревшую» воду наверх, поэтому чем выше расположен родник, тем больше этой живительной силы в его воде! Кстати, и запасы «полезных ископаемых», прежде всего нефти, газа и угля, Шаубергер полагал необходимыми для нормального цикла подземного восстановления и «созревания» воды, поэтому их использование в качестве топлива он считал преступлением против Земли и будущих поколений (с.138).

На свойства воды существенным образом влияют условия её протекания. Сохранению и восстановлению её живительной силы способствует тень, прохлада и естественное завихрённое движение в русле реки. Такая вода способна самоочищаться и обладает большой энергией, в том числе механической. Процессы такого рода Шаубергер относил к группе имплозионных процессов. Наоборот, тепло, прямые солнечные лучи, спрямлённые берега русла приводят к преждевременной потере живительной силы воды и нарастанию её разрушительных свойств. Такая вода течёт под действием одной лишь гравитации, русло быстро заиливается и заболачивается, в этой воде неудержимо начинают размножаться возбудители болезней и развиваются процессы деградации и разложения. Однако наивысшим естественным разрушителем он считал огонь, возвращающий всё сущее к самым элементарным формам. В более общем смысле к «горению» он относил все процессы окисления: «"нормальный" процесс сгорания природа использует только для разложения, распада и устранения "эволюционно непригодного", он действует, таким образом, при температуре +40°C, при нагревании или поджигании кислород становится агрессивным и воинственным» (с.233). Всю группу окислительных процессов, сопровождающихся выделением тепла, он относил к эксплозии.

Сами по себе понятия «имплозия» и «эксплозия» — не изобретение Шаубергера. Они достаточно широко используются в науке и технике. Однако Шаубергер вкладывал в них гораздо более обширный смысл, нежели это принято в современной терминологии.

Под эксплозией (explosion) обычно понимают резкое — взрывное или взрывоподобное — расширение чего-либо, как правило с выделением большого количества тепловой энергии. Это и обычные взрывы, и процессы в различных двигателях внутреннего сгорания, и собственно горение в разнообразных формах, прежде всего интенсивное горение, сопровождаемое выбросом больших объёмов продуктов сгорания. Иногда к эксплозионным относят и другие интенсивные расширительные процессы, не сопровождаемые выделением тепла. В двух словах можно сказать, что эксплозия — это «взрыв наружу».

Наоборот, имплозия (implosion) — это как бы «взрыв внутрь». Примеры подобных явлений найти не так легко. Пожалуй единственное, что можно вспомнить навскидку — это схлопывание кавитационных пузырьков. В технике примеров использования имплозии на много порядков меньше, чем повсеместно используемой эксплозии. Наиболее известный пример — это устройство атомной бомбы, где синхронный взрыв обычных зарядов в прочной оболочке сжимает части ядерного заряда, сближая их в центре бомбы на критическое расстояние и удерживая в таком положении в начале ядерной реакции (самому ядерному взрыву прочная оболочка уже не помеха — вместе со всем окружающим она в доли секунды испаряется и превращается в плазму). С точки зрения Шаубергера более кощунственного применения имплозии придумать невозможно!

Шаубергер использовал более широкую трактовку этих понятий и относил к ним не только резкие взрывные и взрывоподобные процессы, но и более спокойные, прежде всего вращательные и вихревые движения, уделяя первостепенное внимание именно им как наиболее естественным и безопасным способам получения и использования энергии.

При этом к эксплозии он относил вращение, перемещающее рабочее тело из центра к периферии (центробежные насосы, турбины, пропеллеры, центрифуги и прочее — именно так работает подавляющее большинство широко распространённых технических устройств).

Это расширяющееся вращение Шаубергер связывает с дезинтеграцией, торможением, рассеиванием, разрушением, отсоединением, возрастанием трения (с.117). Оно сопровождается потерями энергии организованного движения, превращающейся в хаос нарастающего тепла. При этом поддержание такого вращения требует затрат работы, которые расходуются на нагрев и при увеличении скорости возрастают в квадратичной зависимости — в полном соответствии с современной физикой и ежедневным опытом общения с техникой.

К имплозии, соответственно, относится вращение, перемещающее рабочее тело от периферии в центр. Прежде всего это водовороты и вихри. В технике устройства, специально созданные для получения такого вида движения, я, пожалуй, и не припомню (воронки, образующиеся при вытекании жидкостей из различных ёмкостей, не в счёт — они образуются сами по себе, более того, иногда с ними специально борются). Единственное, что приходит в голову — это всевозможные устройства для загрузки жидких и сыпучих веществ в узкие отверстия, однако и там цель — ограничить разброс вещества и направить его поток. Имплозионное (вращательное центростремительное) движение как таковое обычно там тоже не рассматривается и не учитывается, и, как правило, оптимальной считается организация прямого (ламинарного) потока.

Имплозионное центростремительное вращение Шаубергер соотносит с объединением, ускорением, интеграцией, взаимодействием, формированием, уменьшением трения. Всё это сопровождается превращением тепла в организованное механическое движение и соответствующим охлаждением (получается как бы вариант «демона Максвелла», позволяющего придать порядок хаотическому тепловому движению и использовать энергию рассеянного тепла). При этом Шаубергер утверждает, что здесь также имеет место квадратичная зависимость, но уже получения организованного движения от степени охлаждения!

Направление вращения также не всегда безразлично. С эксплозией Шаубергер иногда ассоциирует вращение налево-наружу, а с имплозией — направо-внутрь (по часовой стрелке). Замечу, что в некоторых случаях о направлении вращения можно говорить лишь весьма относительно — стоит зайти с другой стороны, как правостороннее вращение начинает выглядеть левосторонним и наоборот. Однако при наличии поступательного (осевого) движения, — а вихрь сочетает и вращательное, и поступательное движение вещества, — эти различия становятся существенными (на винт с правой резьбой не удастся навернуть гайку с левой).

Я попытался собрать в табличке наиболее важные отличия традиционных (эксплозионных) двигателей и имплозионных двигателей Шаубергера. Думаю, здесь различия в подходах будут видны наиболее наглядно.

Шаубергер неоднократно подчеркивал, что в основе работы его машин лежит «биологический вакуум». Что же он имел в виду под этим термином?

Сам он по этому поводу замечал следующее: «в биотехнике вакуум создаётся посредством уменьшения объёма веществ в извилистых трубах, через которое, в процессе репульсации, может быть получена энергия» (с.28). С технической точки зрения это объяснение выглядит не слишком понятным.

В другом месте Шаубергер упоминает «таинственное отрицательное давление, которое обнаружил в грудной клетке профессор Зауербух» (с.213-214). Имеется в виду разрежение в плевральной полости, обеспечивающее расширение лёгких при вдохе (с.35). Это разрежение создаётся в тканях, относительно проницаемых для газов и жидкостей — на каждом вдохе многие десятки лет в течение всей жизни организма (как известно, уже небольшие нарушения герметичности плевральной полости существенно затрудняют дыхание, а обширные повреждения плевры делают самостоятельное дыхание практически невозможным, даже если сами лёгкие, мышцы и скелетный каркас грудной клетки абсолютно не повреждены). Говоря о «биологическом» вакууме, Шаубергер имел в виду подобные механизмы его создания. В отличие от наиболее распространённой в вакуумной технике технологии откачки в сочетании с попытками сохранить полученное разрежение статически, максимально оградив его от внешней атмосферы, в машинах Шаубергера разрежение создаётся в процессе работы динамически, без жёсткой изоляции от окружающей среды. Более того, как правило, там вообще нет каких-либо видимых клапанов и заслонок, предназначенных для герметичной изоляции внутренних полостей.

Так что, скорее всего, в данном случае речь идёт о динамически создаваемом пульсирующем разрежении, неким весьма отдалённым техническим аналогом которого можно считать разрежение, возникающее в цилиндрах двигателей внутреннего сгорания в такте всасывания. Конечно, у Шаубергера нет никаких поршней, а пульсации разрежения обуславливаются процессами, происходящими вследствии особенностей движения жидкостей и газов в достаточно длинных «извилистых трубах» специальной конфигурации.

Шаубергер неоднократно отмечал, что в его установках различные вещества (прежде всего вода) претерпевают и химические превращения. Более того, некоторые установки и процессы он специально разрабатывал с этой целью, например, устройство для сжижения угля (с.138). Здесь я не буду подробно останавливаться на подходе Шаубергера к химическим превращениям, лишь замечу, что любой современный химик, прочитав его описание, пожалуй, в лучшем случае назовёт всё это «алхимической чушью», а то и потребует немедленной госпитализации автора в психушку. Тем не менее, какие-то химические процессы во время работы его установок однозначно имели место. Причём не они являлись источником работы этих установок, а выделившейся при этом химической энергии абсолютно недостаточно для объяснения их работоспособности, если только такая энергия вообще выделялась, а не забиралась для преобразования вещества.

Более того, в некоторых случаях он определённо говорит не только о химических, но и об атомных преобразованиях, происходящих в его конструкциях (с.177). Насколько это соответствует современному понятию атомных преобразований — вопрос спорный, ибо терминология Шаубергера значительно отличается от общепринятой. Безусловно, общепринятая наука отрицает возможность каких-либо ядерных преобразований в условиях, которые могли бы быть в установках Шаубергера. Однако я всё же не стал бы априори отбрасывать возможность каких-то низкотемпературных ядерных превращений (трансмутаций), происходящих, например, вследствии очень сильных и резких перепадов давления при кавитационных явлениях на скоростях вращения до 30000 об/мин. По крайней мере, очевидцы свидетельствуют, что вылетающие из одной из его машин капли воды пробивали бетонную плиту толщиной 4 см и стальную закалённую пластину толщиной 4 мм (с.182), а это говорит о весьма экстремальных условиях внутри установки.

Изменения, происходящие с рабочим телом в процессе эксплуатации, приводят к тому, что время от времени воду в имплозионной машине, работающей лишь на воде и воздухе, надо менять (с.185) — это ещё одно подтверждение каких-то изменений, происходящих непосредственно с рабочим веществом в процессе работы.

Считаю необходимым отметить, что в настоящее время существует теория, которая предсказывает именно подобные результаты. Е.И.Андреев на основе альтернативной физической теории Д.Х.Базиева утверждает, что в момент схлопывания кавитационных пузырьков, возникших при резком падении давления, возможно создание условий для получения дополнительной энергии за счёт «фазового перехода высшего рода», являющегося, по сути, ядерным процессом с мизерным дефектом массы (~10–8), при котором отстуствует радиационное излучение и атомы сохраняют свои физические и химические свойства. Вместе с тем при многократном повторении (ограниченный объём рабочего тела в замкнутом цикле) дефект массы будет нарастать, а это приведёт к изменению физических и химических свойств атомов (трансмутациям) и уменьшению способности воды к отдаче энергии. «Отработанная» вода может снова восстановить свои свойства в природных условиях с течением времени за счёт естественных процессов. Сравните это с утверждениями Шаубергера!

Очень большое значение Шаубергер придавал материалу, из которого делал свои установки. В большинстве случаев наиболее оптимальным материалом для контактирующих с водой элементов он считал благородные металлы — золото и серебро. Подходящим металлом являлась также медь и её сплавы. Для деталей с большой механической нагрузкой использовалась сталь. Вот как описывал очевидец (с.182-183) одну из его установок: «Разобранная машина: в общем и целом концепция очень интересна. Похожа на Везувий из золота и серебра с несколькими кратерами, расположенными по кругу . Если бы не внутреннее вакуумное устройство, машину можно было бы принять за римскую амфору из позолоченной и посеребрённой латуни.»

Должен заметить, что как золото и серебро, так и медь обладают наивысшими значениями удельной электрической проводимости и являются коррозионно-стойкими в отношении воды, воздуха и водяного пара. Сталь в таких условиях долго не выдерживала, и, по свидетельству очевидца, «в пределах пяти минут кованый металл покрывался ржавчиной, как будто он пролежал в воде две недели», не помогала даже ртутная изоляция (очевидно, амальгамирование, с.183).

Шаубергер не только выдвигал идеи и разрабатывал проекты, но и реализовывал некоторые из них в металле, в том числе и на свои средства. Конечно, были и неудачи (наверное, как обычно бывает у первопроходцев, их было большинство), но были и удачи, подтверждённые очевидцами. Причём удачи эти выглядят фантастическими и по сей день. Именно это выдвигает Шаубергера из огромного множества авторов различных проектов по извлечению «свободной энергии» и до сих пор не даёт покоя энтузиастам.

Естественно, многие идеи Шаубергера остались лишь на бумаге и никогда не воплощались в жизнь. Безусловно, некоторые проекты по тем или иным причинам потерпели неудачу при попытке реализации и не были доведены до конца или были отвергнуты ввиду несостоятельности. Не страдая мазохизмом, такие провалы Шаубергер, конечно, не афишировал, хотя, судя по его стилю, и не скрывал их во чтобы то ни стало.

Также естественно, что с течением времени идеи изменялись — развивались, дополнялись и корректировались. По этой причине следует с осторожностью относиться к нереализованным проектам и наброскам Шаубергера, особенно ранним (до II Мировой войны). Вот как сам Шаубергер описывает доводку и предпусковую доработку одной из своих конструкций: «Порой хотелось разнести машину на осколки. Внутри неё всё происходило совсем не так, как я хотел! Всё происходило совсем не так, как я это себе представлял. Что-то оставалось упущенным, и я начал было сомневаться в своей правоте.» (с.179-180).

Тем не менее, есть по крайней мере три устройства, достоверность существования и работоспособности которых на данный момент я оцениваю как весьма высокую: это труба Шаубергера, репульсин и домашний генератор.

После II Мировой войны интерес к работам Шаубергера проявляют многие государства. В то же время сам Шаубергер, с ещё свежими впечатлениями от работы в концлагере под «отеческим присмотром» нацистов, приходит к выводу, что не время передавать свои наработки «секретным физикам», поскольку всё тут же будет засекречено с целью получить какие-то преимущества одной из сторон в новом мировом противоборстве, но человечеству в целом пользы от этого не будет. Судя по его письмам, он предпочитал оставаться независимым исследователем и сохранять за собой право объявить о результатах своих исследований так и тогда, как и когда сам сочтёт нужным.

И всё же в 1957 году он подписал годичный контракт с американцами и в 1958 году вместе с сыном Вальтером отправился в Техас. По некоторым данным, уровень секретности был таков, что они были практически лишены связи с внешним миром. От предложения продолжить контракт Шаубергер категорически отказался, более того, работы были прерваны досрочно и он возвратился в Австрию. Многие уверены, что именно этот отказ от продолжения сотрудничества с американцами в восстановлении репульсина и стал истинной причиной его смерти в том же 1958 году, через 5 дней после возвращения. Впрочем, весьма вероятно, что никаких насильственных действий не было. Перед возвращением на родину Шаубергер стал жертвой юридического мошенничества, подписав некие бумаги, по которым, как он потом с негодованием узнал, права практически на все его разработки переходили американцам (не подписывайте никаких бумаг, не прочитав их внимательно, что бы ни говорили подсовывающие их люди)! Для 73-летнего человека этот стресс сам по себе мог быть вполне достаточным поводом для смертельного инфаркта или инсульта. Недаром перед смертью он с горечью говорил: «Я больше не принадлежу самому себе»!

Уже немолодой человек, во время войны получивший большой опыт «общения» с эсэсовцами, курировавшими его разработки в заключении, а после войны — как минимум с американской и советской разведками, он вряд ли питал иллюзии в отношении методов их работы. В частности, концлагерь Маутхаузен, куда был интернирован Шаубергер, входил в советскую зону оккупации, но был освобождён американцами. Думается, американцы стремились туда не только для освобождения несчастных заключённых, но прежде всего, чтобы первыми попасть в засекреченные лаборатории, опередив советские спецслужбы. Им это удалось. Шаубергер был помещён ими в фильтрационный лагерь, откуда выпущен только после завершения войны с Японией. Так что Шаубергер, скорее всего, допускал, что «компетентные органы» отслеживают все его публикации, патенты и патентные заявки, и если не при его жизни, то после его смерти смогут получить все интересующие их документы из его личного архива.

Конечно, необычный образ мышления и «алхимический» стиль изложения мыслей сам по себе служил неплохой защитой, — многое ли можно понять из следующего описания доработки конструкции машины: «Но горящие свечи указали мне путь, рассказали о том, как происходит дематериализация веществ. Подоконник — гладкая поверхность — движение Луны. Задача решена! А упущены были две функции — холодного света и Луны. Блестящая идея! Наверное, божий промысел или случайное совпадение помогли мне разрешить головоломку. Убить двумя выстрелами одного зайца: 1) холодный свет; 2) осевое движение Луны» (с.179-180)? Какое отношение имеют «холодный свет» и Луна к работе машины, у которой в закрытом металлическом корпусе с огромной скоростью вращается ротор?

Однако эскизы и рисунки в силу своей природы более наглядны и однозначны, и тут необходимо либо просто опускать какие-то принципиально важные моменты, либо акцентировать внимание на других, непринципиальных аспектах, маскируя суть работы аппарата. В связи с этим следует весьма осторожно относиться и к послевоенным публикациям Шаубергера, в том числе к его эскизам и объяснению работы различных установок, включая знаменитый репульсин, — информация может быть неполной или намеренно искажённой. Здесь более достоверными могут оказаться довоенные публикации по схожим конструкциям, когда Шаубергер ещё не имел печального опыта «шпионских игр».

Впрочем, и до войны Шаубергер не был наивным простачком. Вот что он писал ещё в 1936 году: «Сейчас я могу создать организм моей машины таким образом, что она будет прекращать работу в тот момент, когда кто-то приоткроет её крышку. Точно так же прекращаются жизненные процессы в теле при вскрытии сердца. Так и моя машина перестанет работать, когда какой-нибудь любопытный захочет изучить её анатомию.» (с.180). Анализируя конструкции Шаубергера, не стоит забывать, что все мы являемся именно такими «любопытными»! ♦